Яков. Воспоминания (СИ)

— Неужели надо было попасть сюда, чтобы наконец это от Вас услышать! — со слезами на глазах ответила Анна.

Господи, она на самом деле так сказала? Я не ослышался?

В коридоре раздался выстрел. Тот, кто пытался открыть дверь, видимо, решил пробить себе дорогу таким способом. Я шарахнулся к стене, увлекая Анну Викторовну в безопасное место. Пулю шкаф не удержит. Еще выстрел, но мы уже в безопасности. Но без моей поддержки шкаф и минуты не устоит.

— Если мне не удастся выбраться отсюда, — торопливо сказал я Анне, стремясь завершить еще одно неоконченное мое дело, — знайте, что Элис жива. Она прячется у доктора Милца.

Выстрелов больше не было. Но и дверь никто не пытался открыть. Похоже, убийца пошел за помощью, дав нам несколько лишних минут. Все было сказано, и мы молча смотрели друг другу в глаза.

И вдруг дверь сотряс один мощный удар, и она распахнулась. Шкаф, не выдержав такого напора, упал. Я напрягся, пытаясь хоть как-то закрыть Анну собой.

Но тут в клубах пыли на пороге появился Коробейников с револьвером в руках. А за ним городовые.

— Ни с места! — прокричал он, обводя взглядом подвал, пытаясь разглядеть что-то в поднятых клубах пыли.

Мне хотелось смеяться. Живы! Он успел, и мы будем жить.

— Яков Платоныч! — бросился к нам Антон Андреич. — Анна Викторовна!

— А где Магистр? — спросил я его.

— Я не знаю, — ответил мой помощник. — Там никого нет, только два трупа.

— Руки развяжите, — попросил я его, поворачиваясь.

Пока Коробейников возился с затянутыми узлами, я велел городовым:

— Здесь был еще один человек. Ищите его, не дайте ему уйти.

Ребята развернулись и шустро бросились на поиски Магистра. Надеюсь, найдут. А нет, так я сам его разыщу уж точно.

— Вы не ранены? — спросил Антон Андреич, справившись, наконец-то с узлами. — Что здесь произошло?

Я повернулся к Анне, взял ее руки в свои, растирая следы от веревок. Кровь постепенно возвращалась в руки, ощущения были не из приятных, но она терпела молча, как всегда.

— Битва с Люцифером, — ответил я Коробейникову, не отводя взгляда от Анны Викторовны.

Она взглянула мне в глаза. А потом вдруг обняла нас, сразу обоих. Я обнял ее, прижал к себе, зарываясь лицом в волосы. И почувствовал, как легла на мое плечо рука Антона Андреича.

Так мы и стояли какое-то время обнявшись. Мы были вместе. И мы были живы. Пока еще все живы.

====== Двадцать седьмая новелла. Князь. ======

Коробейников отыскал пальто и платок Анны Викторовны в комнате, где происходил ритуал. Моя одежда нашлась там, где я и оставил ее, у входной двери. Вот только швейцара там не оказалось. Видно, очухался и удрал вместе со всеми. Жаль, нужно было бить сильнее.

Я выдал вернувшимся городовым, так и не поймавшим Магистра, задания и попросил Антона Андреича за всем присмотреть. Сам же я решил, что провожу Анну Викторовну и отправлюсь домой. Удар по голове был окончательной каплей, сил не осталось вовсе.

Мы с Анной медленно шли к ее дому. Идти было совсем недалеко, а спешить не хотелось. Я наслаждался морозным воздухом, разогнавшим головную боль, а также невыразимым ощущением радости от того, что я жив. Мы живы. И рядом со мной идет самая замечательная девушка на свете, которой я наконец-то осмелился сказать о своей любви. И она не оттолкнула меня, она даже сказала… Господи, неужели мне это не послышалось? Неужели она на самом деле была рада услышать то, что я сказал ей? В этот момент моих эйфорических размышлений Анна Викторовна вдруг остановилась, хотя до ворот было еще метров сто, и повернулась ко мне.

— Яков Платоныч, — сказала она робко, — простите меня, пожалуйста. Я снова Вас подвела.

— А я Вас не спас, — улыбнулся я ей, пытаясь шуткой снять напряжение. — Сегодня все лавры достались Коробейникову.

— Вы чуть не погибли там из-за меня! — сказала Анна Викторовна со слезами. — Если бы я согласилась поехать с Вами, этого бы не случилось.

М-да, мои шутки по-прежнему не пользуются успехом. Вот уж меньше всего я хотел, чтобы она расстраивалась сейчас, а тем более плакала. Довольно уже с нее слез.

— Не думайте об этом, — сказал я как можно убедительней. — Все хорошо. И будет еще лучше, я обещаю.

— Правда? — спросила Анна Викторовна, пристально глядя мне в глаза. — Яков Платоныч, — сказала она вдруг взволнованно, но очень серьезно и решительно, — а что Вы имели в виду, там, в подвале, когда сказали…

Она вдруг смутилась, потупилась, недоговорив, и я с удивлением понял, что ей тоже страшно, что она растеряна и не уверена не меньше меня. Бог ты мой, да я не просто идиот, а идиот фундаментальный. Почему я решил, что Анна знает о моих чувствах, если молчал о них?

— Анна Викторовна, — сказал я, осторожно беря ее руку в пушистой варежке.

Анна подняла на меня глаза, полные страха и надежды.

— Вы не ошиблись, — тихо сказал я ей, нежно заправляя под платок непослушный локон.

Страх исчез из ее глаз, затопленный солнечной радостью. А в следующее мгновение самая лучшая девушка на свете прижалась к моей груди, позволив себя обнять.