Якутские рассказы

Маленький проход, и двери низкие (дабы, тепло не уходило). Пришлось согнуться, чтоб протиснуться в избу. Встретила якутка — кэргэнэ (жена). Маленькая, сухонькая бабушка, старику по пояс. Была в халате и платке, повязанном, как нужно, на затылке. Увидев нас, старушка, даже, и не удивилась. Будто, точно знала, что приедем. Потому, и стол накрыт был, словно никуда не отлучались.

Сняли полушубки, шапки.

— Оллор манна остол га (Садись за стол)!

Я, пригнувшись под низким потолком, взял табурет. Брусника, горячие оладьи, строганина рыбья, чай с молоком. Но есть, особо, почему-то, не хотелось. Старик сидел, чуть не касаясь потолка. Открыл бутылку спирта. Налив три стопки, показал кивком, что можно пить. Словом, опрокинули по «чарке». Кэргэнэ, лишь пригубила.

Между тем, я осмотрелся. Обстановка, — не ахти, какая. Лавки, грубый стол, занавески (изба-то, без перегородок). Посредине — печь. Бревенчатые стены, керосиновые лампы, окошки маленькие (опять же, из соображений сохранения тепла). Телевизора, естественно, здесь не было.

Вообще, странные, однако, старики!.. Обычно, якуты — гостеприимные; рады, очень, пьянке и застолью. Добродушные, приветливые, разговорчивые. А тут, — даже слова лишнего, едва ль услышишь. Рядом с этим охоннёром, чувствовал придавленность, неясную тревогу. От гнетущей, мрачной силы, будто, не в своей тарелке был. Может, он — шаман?! Что и объясняет нелюдимость, замкнутость, житие вдали от мира и цивилизации. А шаманы люди страшные, сильные, неординарные. Вызывают даже дождь, не говоря о сглазе, лечении болезней, и так далее. Перенимают, по наследству, колдовской инстинкт. Боже!.. Так, вероятно, в той могиле, возлежал его отец?! Значит, охоннёр — колдун?! Нет, — это маловероятно. Не дай Бог, однако, быть такому!..

«Странно, очень странно. — продолжал раздумывать. — Хотя, определённо, я ему понравился. Старикан всё видит: как боюсь, шугаюсь. Впрочем, фразами не успокаивает, а больше, — действиями. Надо будет, дать еще бутылку спирта, чтоб не разозлился. Выбираться ведь, отсюда нужно, рано или поздно! А дороги и не знаю. Топливо, к тому же, на исходе. А, кстати!.. Охоннёр мне обещал бензин! Бочку целую, на 200 литров! Но пока, не заикается об этом, почему-то. Может быть, забыл по дряхлой памяти?.. Нет! На такого не похоже, — вряд ли! А лишний раз, напоминать, не очень-то и хочется».

Неожиданно, в избу, с грохотом, вошли. два бугая! (И откуда, только взялись?!). Самого хозяина, выше аж на голову! В меховых тулупах, шапках из ондатры и унтах. Сгорбившись, вошли, пугающе и молча, — здоровые, огромные! В избёнке жалкой, сразу стало тесновато. Я пере-трухался так, что чуть в штаны не наложил! Душа затрепетала, как у зайца. Мысли пролетали, с дикой скоростью:

«Ну, Александр Владимирович, и нагрянул твой конец! Знал ведь, что подельнички объявятся в любое время!.. А груз в машине, так сказать, с «доставкой на дом»! Ох, и идиот же, — как еще сказать! Купился на, какую-то, бочару, мол, с бензином!.. Да-а, теперь уж крышка! Скрутят, как тщедушному цыплёнку, шею! И в землю, на фиг, закопают!.. А милиция-то, доблестная, пропишет в протоколе: — что пропал, мол, дескать, без вести в тайге!».

Тем временем, амбалы, — так же молча, — протиснулись к столу. Оказавшись между ними, я обмяк мешком. Но затем, «жертву», вдруг, заколотило лютой дрожью!.. Охоннёр, не подавая вида, невозмутимо так, разлил спиртягу всем по стопкам. Выпили, не произнеся ни слова. «Богатыри», зловеще, засопели...

— Иван! — обратился старик к одному. — Обещал нючче бочку бензина. Надо заправить машину. Потом, дорогу короткую покажешь.

Тот только кивнул. И встал из-за стола.

«Черт! — обрадовался, несказанно, я. — Да это ж, сыновья его! А думал-то, грабители, убивцы!.. Слава Богу! Наконец-то, вырвусь из глупой западни!.. Но, погоди. Может, когда выйдем, бугай меня и порешит?! Нет, — надо на чеку быть! И,

если что, — бежать в тайгу, как можно дальше!!».

Вышли на мороз, во тьму. Иван, на время, куда-то отлучился. Видимо, ушел в сарай. Слышу, — тащит бочку (увы, не катит!). Подойдя, — положил «предмет» на снег. А потом, опять взял на пупок и приподнял, поставив на воротный столб. Это 200-то, с лишним, килограммов! Да и какова, должна быть сила пальцев, коль у бочки не за что, почти и зацепиться!.. А на столб поставил, чтоб бензин шел, самотёком, в баки кунга. Словом, — через шлангу, — сверху-вниз.

Возвернулись в дом. Я, понятно, захватив из ЗИЛа спирт, выставил на стол бутылку. Выпили еще, и распрощались. То есть, попрощался гость. Охоннёр, старик — как всегда, был очень сдержан.

Наконец, отправились в дорогу. Сын «Иванушка», — в кабине еле поместился. И, точно как отец, на протяжении пути, почти не говорил.