Якутские рассказы

Однако, к концу первого часа, в валенках и тёплой одежде, измотался страшно. А бежать-то оставалось, еще не менее семи километров. Но Истомин, всё равно, не хотел показать своей слабости. Превозмогая себя, делал всё возможное, чтобы, не дай Бог, Кукуев посмеялся над ним.

Последние километры, Санёк выжимал, из себя, на пределе возможностей. Пот лился градом, от взмокшей одежды — шел пар. Ноги уже заплетались; солдат мог, в любое время, просто упасть. Наконец, из казармы вышел Кукуев. И подленько лыбясь, демонстративно, посмотрел на часы.

— Что ж, неплохо, неплохо. Хотя, можно было б и побыстрей!.. Ну, что боец, вспомнил, с кем на склады за фаршем ходил?

Санька тяжело дышал. Сердце колотилось так, что готово было грудь проломить. Однако

взял себя в руки, и, чуть успокоившись, ответил:

— Нет, товарищ лейтенант. Не вспомнил. Я же говорил, что тогда уснул.

— Ну-ну. А ну-ка, скидывай с себя бушлат и ватник!

Истомин подчинился. Сбросил тёплую одежду, оставшись в одной сырой гимнастёрке. Мороза он пока не чувствовал, потому как, телу было жарко.

— Сейчас пойдёшь в «холодильник». Может быть, там память восстановится!

Подошел вызванный патруль. И Саньку повели, через пропускной пункт, на территорию складов. Там-то, и находилась местная гауптвахта, прозванная «холодильником». Представляла она двухэтажное строение, площадью 18 метров. Внутрь неотапливаемого помещения, вела железная дверь.

Наступали зимние сумерки. В «холодильнике», включили тусклую лампочку. Гимнастёрка на Истомине, давно встала колом. Между тем, патруль, невозмутимо, закрыл за собою дверь. Арестант остался один. Мороз начал пробирать до костей. Отчаявшийся парень стал делать энергичные приседания. Но это мало помогало. Тело содрогалось от холода. Зубы выбивали страшную дробь. Арестант поневоле огляделся, ища какого-нибудь выхода. Ведь тут, действительно, скоро околеешь от дубаря! А иначе, — застынешь, умрёшь!..

Санька посмотрел на бетонный пол. Потом, на стены, упиравшиеся в высокий потолок. Стены были покрыты инеем. А в потолке, сбоку, — зияло небольшое чердачное окно. Вот он выход!.. Надо срочно, бежать отсюда, где-нибудь согреться! А не то — хана! Погибель, к чертовой матери!..

Как же подняться наверх? Обратил внимание на дюймовые трубы, от бывшего отопления. Они тянулись, по стенам, почти к самой крыше. Недолго думая, цепляясь за трубы, полез к чердачному окну. Чуть было, не свалился в неудобных валенках. Ладони жутко замёрзли. Но, вскоре, уже выбрался на крышу.

Сверху, посмотрел на территорию складов. Освещенная фонарями, она была огромна. Вон локомотивчик спит, а вон котельная. В котельную, и надо держать путь. Там всегда тепло. Глянул на небо, усеянное звёздами. На желтую, унылую луну. А затем, стал спускаться вниз, по пожарной лестнице. Короче, слава Богу, — выбрался!..

Очутившись на снегу, бегом бросился к нужному зданию. Из труб его, поднимался белый пар. Постучал в двери, но никто не спешил открывать. Тогда рванул дверь на себя и. оказался в благодатном тепле.

Подошел мужик, лет 50-ти. «Директор» котельной, блин. Санька, умоляюще, попросил:

— Отец, можно погреться? Околел страшно! Можно?

Мужик ничего не сказал. Пропустил вперёд.

В помещении, тянулись трубы. Стояло несколько котлов. Истомин забрался повыше, на площадку, и прилёг. Разморённый теплом, сразу уснул. Да и сказывались бессонная ночь, усталость. Проснулся же, от командного крика. Снизу на сбежавшего смотрел. патруль!

— Солдат встать!.. Быстро вниз! Да пошевеливайся!

Пришлось подчиниться. Короче, грёбанный мужик сбегал, куда надо. И, сука подлая, ведь сдал Истомина.

Патруль, вновь, повёл задержанного в «холодильник». И никак не мог уразуметь, как тому удалось-таки выбраться из него. Вновь закрылась железная дверь. И опять, Санёк остался наедине с лютым холодом.

Ну, уж нет! Загибаться он здесь не будет!.. Переждав немного, арестант полез вверх по трубам. Выбрался на крышу, спустился по лестнице. Куда идти?!.. Побежал к локомотиву-толкачу. К счастью, двери кабины были открыты. Естественно, забрался внутрь. На железном полу, промасленная телага лежала. Накинул её и прилёг, прямо, тут же. А потом, чуть согревшись, мгновенно, уснул.

.Бог разбудил примерно в 8⁰⁰. Как не странно, Истомин не простыл даже. Видать, стресс задействовал скрытые силы организма. Быстро вскочил и бросился к «холодильнику». Поднялся по лестнице и, через окно, не без труда, спустился на пол. Минут через тридцать, открылась железная дверь. Арестант так и был в гимнастёрке. Удивлённый патруль повёл бедолагу в казарму.

В казарме рядового, встретил пораженный Кукуев.

— Ну, ты даёшь! Ведь, как с гуся вода!.. Что, — вспомнил, с кем орудовал-то?

— Я же говорил, что уснул. И ничего, толком, не знаю.

— Крепкий орешек! Но ничего, ничего!.. Счас машина придёт. На гарнизонке, язык-то развяжут! Можешь, даже, не сомневаться, б-боец, твою мать!..

Спустя время, — прибыл ГАЗ-66. И парня увезли, на Иркутскую гарнизонную гауптвахту.