Якутские рассказы

В это время, и выкапывали могилы. Женька добазарился с Клячкиным, «командиром» оркестра, чтобы, мол, прикрыл в случае чего. (Естественно, — не даром). Дескать, на репетиции находится пятёрка. А парни, тем временем, делали «марш-бросок» до кладбища. 10 километров для здоровяков-спортсменов было, как два пальца обмарать. Полетай-ка по сопкам каждый день, — еще в три раза больше выдюжишь!.. Только вот Витёк Горячев, которому 26 исполнилось, страдал невыразимо. Ну, что ж хотите от такого «старика», плюс интеллигента, блин! Коль портянки человек, так и не привык наматывать! Да еще «балкон» (живот) имел! «Багаж» консерваторский, словом, сказывался. Весь в поту, — он еле поспевал за молодыми сослуживцами. Которые, жалеючи, вынуждены были, то и дело, поджидать «обузу».

— Может быть, Витёк, назад пойдёшь? Тяжело ведь, эдак-то бежать!

— Да нет, ребята! Как я вас оставлю! Неудобно, и вообще. — задыхаясь, конфузился чувак.

— Ну, смотри! До кладбища-то, — еще долго!..

А бежали лесом, напрямик. По пересеченной

местности, короче.

Выскочили, наконец, на открытое пространство. Погост располагался рядом с небольшим посёлком. У входа в городской «некрополь», Женька сунулся в контору, к директору «организации». Оттуда, через время, вышли вместе с Самуил Абрамовичем. Толстым дядькой лет 50-ти, с ласково-отеческой ухмылкой.

— Ну шо, др-рузья? Вам, как понымаю, инте-рэсны дэньги?..

Служивые замялись. «12 обещал!».

— Червонэц за пристаныще усопщему. И нэ копэйки больще!

— А мы-ы-то думали. Ну-у. — все глянули на Женьку.

— Думають в ЦеКа!.. А мнэ прыдумывать нэ надо! Пожил!

— Самуил Абрамович! — «скромно» засмущался Женька. — Может, по 11-ть с полтиной?

— Молодой Ви человэ-эк!.. Нэ надо парыть бабушку за банэй!.. Ви ж своё возьмёте, или ж мало?

— Понял. — хитрован осёкся. — Всё, ребята! По червонцу — это даже здорово!.. Ну-с, начнём? — Женька взялся за лопату.

— Начнём. — безрадостно, ответили «др-рузья». И, с инструментом, двинули на фронт работ.

Погост являл уродливое скопище надгробий, холмиков, крестов и звёзд. Всюду — мусор от цветов, венков и посетителей. Лежали, кое-где, поверженные памятники. Впрочем, соснячок порадовал, вначале, глаз. Ласково так, припекало ясно-солнышко. Участок для могил, был скрыт кустами (чтоб внимания не привлекать). Самуил дал указания, — и закипела конская работа...

Комсомольцы вкалывали дерзновенно, молча. Потому как до обеда, нужно было, вырыть пару ям. И это каждому, как не крути. А земля была тяжелая, суглинок, да еще и с корешками соснячка. Глубина могилы: в рост работнику. И длина, естественно, — стандарт. Принеся с собою мерочную рейку, Самуил Абрамыч, самолично, это проверял. И, вообще, он, как-то, очень ревностно, заботился о качестве труда. Словно, под себя «траншею» подгонял, коз-злина!..

Могилы рыли рядышком друг с другом. Аккурат, почти впритирку, по велению директора. Ясно дело, землю экономил, сука! Ох, бля, и приж-жимистый, злодей!.. Да и что такое десять-то рублёв? Когда «продукт», возможно, тридцать стоит! Ведь, никто ни че не ведал, кроме Женьки да «руководителя»!.. Лишь потом, друзья узнали, — что летняя расценка составляет аж полтинник! А зимой могилку, безутешным сродственичкам, загоняют аж. Но об этой жуткой цифре, будет сказано в дальнейшем, развесёлом изложении.

— Н-да. — удрученно констатировал Витёк Горячев, вытирая пот. — Это ж сколько, надо-то копать!

— Жмуры тебе, потом, спасибо скажут! — отозвался Женька. — Может, чуваки, споём чего, — чтоб не так хреново было?

Вася Леер, как солист, нежным своим голосом завёл: «У беды глаза зелёные.». Ему фальцетом вторил, — кося под Макаревича, — Малых

Андрюха. Истомин же, Санёк, уныло предпочел молчать, с остервенением, отбрасывая землю.

Наконец, не выдержав, спросил.

— Дак сколько нам могил-то, надо рыть? Если по червонцу штука?.. Чтобы полторы собрать, — тут костьми, уж точно, ляжешь!

— Че, считать не можешь?.. Ну, 150!.. — «успокоил» резко Женька.

— Значится, не 20 ям, а гораздо больше каждому!

— Ну, так че? И сделаем!.. Хрена ль нам, — да кабанам!.. Зато потом, ансамбль наш прогремит! Ведь верно, мужики, я говорю?!

Но никто не отозвался. Все, сосредоточенно, копали.

Через два часа, четыре ямы были изготовлены. Хоть сейчас клади жмуров!.. А Горячев вырыл, лишь до половины. Сил у «виртуоза-барабанщика», больше не осталось. Взмокший, он сидел у края «пропасти», и тяжело дышал. От гимнастёрки, — только, что не поднимался пар. Всем стало вдруг понятно, что лихие планы Женьки, одним махом, рушатся.

Сели отдохнуть-перекурить. Подточить напильником лопаты.

— Может быть, Витёк, оставишь копку?.. — пожалели «старика». — Это мы: — как землеройные машины!

— Да что вы, мужики! Вместе, так уж вместе! — вновь сконфузился чувак. — Счас я быстренько добью! А потом.

— Вторую уж, тебе не одолеть! — подытожил

Женька. — Короче, с гонораром, придётся ограничиться, ребята. Но и 90 за день, — тоже бабки! 1200 за полмесяца выходит. Впрочем, если поднажать.

Малых и Леер поддержали.