Йалка

– Натаха клевая, только… – Миша вошел в красную стадию. – Отбитая… на всю голову. Устроила мне… У меня группа, люди бабки большие заплатили, а она мне мозг выносит… Тупая стыдоба… Думала, я замутил с одной там. Она красивая, да и втюрилась явно, но я профессионал. Не могу же я ебаться со всеми, кто этого хочет. В следующем году не соберу же…

– Так, может, наоборот, бонус будет…

– А ты сечешь, – засмеялся Миша и хлопнул меня по плечу. – Голова.

Он выпил огуречный шот и заказал двойной эспрессо себе и мне.

– Когда думаю, как завтра надену удавку и приду в офис, хочется с моста прыгнуть…

* * *

Я шел по ночным улицам к Андрею и представлял, как Миша прыгает с моста, в воздухе делает несколько кувырков или эйров и идеально входит в воду. Почему-то никак не мог вообразить его разможженное о воду тело. Бесконечно элегантный человек.

Перед тем как расстаться, он сказал, что намерен помириться окончательно с Натали. Уже присмотрел квартиру на набережной. Натали любит воду.

– Далеко от работы, – сказал я.

– Да плевать, – махнул рукой Миша. – Найдет другую или хуй забьет, как обычно.

Или нарисует карту желаний.

Помириться окончательно. Что это значит?

Мне хотелось узнать, как она, я достал телефон, но, увидев нули на экране, передумал. Наверняка она спит на роскошных простынях, бережно выстиранных и выглаженных прачечной или тетей Агатой. Бедная маленькая женщина.

В квартиру Андрея я попал в час ночи. Андрей давно выпил свой ромашковый чай и уже пребывал в той стадии сна, которая похожа на смерть. Утром он проснется бодрым, сделает зарядку в виде уборки, приготовит сладкий кофе, с которым проглотит несколько страниц «Дон Кихота», который читает уже полтора года.

– Каждый уважающий себя человек обязан прочитать «Войну и мир» и «Дон Кихота», – любит говорить он. – А ты так вообще… Ты же пишешь!

Когда у меня хорошее настроение, я парирую, что то же можно сказать и про Джойса, и про Сэлинджера, и про Булгакова… (подставить любое имя). А когда плохое, говорю, что я не человек.

Я ополоснулся в душе и прошел к себе. Андрей заботливо разложил мне диван. Хотя он беспокоился больше о своем сне, я все равно был благодарен ему. Мне не хотелось нарушать прохладную тишину квартиры, поэтому я какое-то время стоял над письменным столом, не рискуя лечь и издать хоть какой-то звук. На столе поблескивала в свете уличных фонарей моя карта желаний. Отогнув край картинки с блондинистой семьей, я посмотрел на Натали (я приберег ее отрезанный от себя портрет из будки быстрых фото). Если соединить наши фото, получится бессмыслица. Маленькая женщина и огромное чудовище. Будь она красавицей, мироздание могло бы сжалиться и запустить архетипический сценарий.

Тишину взбодрил звук сообщения: «Добрался? Я с Натахой помирился!» – и стикер со смайликом-членом в губной помаде. Если бы я мог, меня бы стошнило прямо на телефон. Вместо этого я разорвал ватман с картинками и блестками и сгреб со стола вместе с ноутбуком и лампой. Грохот оглушил даже меня. Я замер, прислушиваясь. Слышно было, как мое сердце пытается сорваться со всех сосудов, на которых висит, и покинуть это несчастное тело. Я быстро лег и укрылся с головой, всматриваясь в темноту одеяла. Андрей не проснулся или сделал вид, что не проснулся. Я ждал, что Миша скажет, что имел в виду красотку из секретного бара, которую тоже звали Наташа и которую он нечаянно толкнул, пьяно шатаясь на танцполе. Апероль, несколько рассказов про серфинг в Австралии, и та Наташа уже исполняет для него самый страстный танец. А Миша в красной стадии вспоминает про маленькую Натали, которая злится на роскошных простынях среди плюшевых игрушек (почему-то я тогда считал, что она непременно спит с игрушками).

Я почти не спал, а когда за окном стало светлее, собрал с пола обрывки своих мечт и затолкал в рюкзак, чтобы потом выбросить. С блестками ничего не удалось сделать. Они, как волшебная пыльца единорогов, осели на всем. В комнате Андрея заиграла Dream on, он считал, что так программирует подсознание на хороший день. Я буквально шерстью ощущал, как после бессонной ночи мои нейроны покидают голову под хриплый голос Стива Тайлера, говоря при этом что-то типа: «Дальше сам!»

Я отказался от бодрящего завтрака и зарядки, чтобы выйти пораньше. Мне хотелось выбросить этот ватман, а заодно покурить. Я не курю, но очень хотелось начать. В магазине на первом этаже дома Андрея я попросил первое, что вспомнил, – «синий винстон». Его курили все уважающие себя пацаны в школе, его курил Серега.

– Паспорт или права, – сказала сонная продавщица.

Серьезно? Ни того ни другого у меня с собой не было. И только я хотел умолять ее продать мне убивающий никотин, как зазвонил телефон. Мама. Я опять забыл ответить на ее анимированную картинку?

– Да, мам, – ответил я, а продавщица довольно хмыкнула.

– Сынок, мы все решили. Ты должен срочно приехать и отказаться от своей трети. А то у нас сгорит виза. Уже в конце лета… Когда сможешь?

– Что? Какая виза?

– Как какая? На Аляску!

– Куда?