Йалка

– Здорово! Поздравляю. – Ну же, прояви немного энтузиазма. – Когда приступаешь? Это ж на Гагарина? Немного дальше, но…

– Это на Садовой. В Ростове.

Это могло быть где угодно, любой город, любой.

– Мне оплатят квартиру, тоже на Садовой. Я прилетаю в среду.

– А как же мама?

– Ей лучше. Тетя Катя за ней присмотрит, да и твои пока не уехали. Твоя мама иногда приходит.

Я разглядывал ее размытый фон. Наверняка выцветшие обои в цветочек, кое-где поцарапанные кошкой, платяной шкаф с провисающей дверцей, огромное кресло, заваленное давно постиранным, но не поглаженным бельем. Из современного только компьютер, микрофон, лампа и компьютерное кресло. Это то, что Элине важно для работы. Остальная обстановка ее не заботит.

– Ты мог бы жить у меня, – неуверенно сказала она. – И до работы будет ближе.

У меня нет причин отказываться от такого предложения. Нет причин. Реальных, объективных. Раз нашлась нуоли, готовая тебя к себе взять, нельзя отказываться. Какой шанс, что ты встретишь кого-то лучше? Один к ста тысячам? Если ты не Йор Миллион. Его шансы намного выше.

Я плохо изобразил радость, сказал, что встречу в аэропорту. Зачем? Ехать полтора часа на маршрутке. Можно же в городе встретиться. Но я должен был предложить. Выиграть время.

Живот скрутило. Я ощущал запах скисшего молока. Еще немного, и я сползу по стенке, упаду. И тогда мне придется объясняться. Либо с Элиной, либо с Андреем и фельдшером. Я попрощался, тошнотворно улыбнулся резиновой улыбкой, закрыл ноутбук и бросился в ванную. Нужна вода, холодная. Как можно больше. Самая холодная вода. Ну почему в доме Андрея такая нормальная вода?

Я сказал, что в магазин, и вышел. Уже стемнело. Я шел по улицам, не особенно замечая куда. Нужен был холод. Почему я не переехал за полярный круг? Туда бы ее не перевели. Не такая она и умница, как говорила мама, раз для Москвы не хватило опыта.

Нужен холод. Может, раздеться и лечь на надгробную плиту какого-нибудь цыганского барона? Плохая идея, кладбище на ночь закрывают. Броситься в водохранилище или дойти до реки? Андрей не простит мокрых следов. У меня наконец появился повод, и я позвонил.

– Я скоро смогу забрать холодильник.

– Нашел хату?

– Вроде того.

– Где?

– На Садовой.

– Козырно.

– Там еще есть лед?

– Полно. Я пару кубиков взял для вискаря.

Хотелось выть.

– Хочешь прийти?

Толик не перестал меня понимать.

– Лели нет.

Я вызвал такси и назвал такой родной адрес. Я готов был приплатить таксисту, лишь бы скорее обнять Толика, упасть на колени, плакать, унижаться. Но я этого не сделал. Толик встретил меня в махровом халате с полным стаканом виски со льдом. Моим льдом. Я прошел на кухню, а он принес ведро со льдом. Мое ведро. Я молча опустил в него ноги и откинулся на подоконник. Мой подоконник. Толик сел напротив. На свое место. Отпил из стакана. Когда лед растаял, а стакан опустел, я надел маску и побрел домой. Нет. Из дома.

* * *

Жить с девушкой сложно. А жить с девушкой-нуоли еще труднее. Вы перестаете носить маски. Это как перестать закрываться в туалете, когда собираешься посрать. Никаких больше секретов. Никакой тайны. Никакой загадки. Девушку-нуоли не придется разгадывать. Она снимет маску, и ты увидишь все, что она о тебе думает. Что ты не такой уж интересный, не такой добрый, не такой забавный, и шутки твои несмешные.

Я начал жить с девушкой… (зал аплодирует) Я начал жить с девушкой-нуоли… (зал смеется).

Глава 6

– Мы все звери. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Кто-то безобидный мопс, а кто-то беспощадная анаконда. И мопсом, и анакондой движут инстинкты. И нет ничего более прекрасного и гармоничного в мире, чем зверь в естественной среде обитания. Мопс в платье и сапожках – это ужасно. И ничто и никто не убедит меня в обратном. Анаконда в террариуме – это ужасно. Анаконда, нападающая на человека, который посягнул на ее свободу, – вот истинная природа. А то, что естественно, – прекрасно. В каждом из вас есть зверь. И моя задача достать его наружу. За эти восемь недель я и мои кураторы сделают все, чтобы познакомить вас с вами. Я не знаю, зачем вы здесь. Хотите вы сниматься в говнокомедиях или корчить из себя Гамлета на сцене, мне все равно. Я здесь, чтобы сделать из вас вас. Научить вас не стесняться своих желаний, не зажимать свою природу.

Я ожидал увидеть мужчину в черной водолазке и шарфе. Почему-то я так себе представляю театральных деятелей. Но Кирилл Медвог удивил. Он умеет удивлять. Невысокий, с пузиком и большим лбом, в льняной рубашке, расстегнутой до самого пупка, с мягкими кудрями почти до пояса. Он больше походил на учителя йоги или какого-нибудь гуру из Таиланда.