Йалка

– Чем будешь заниматься? – наконец спросила она.

– Искать работу.

– В какой сфере?

– Без понятия.

– Тебе нужен карьерный консультант. Он поможет определить сферы, в которых ты силен, которые тебе будут приносить больше радости…

– Натаха у нас коуч теперь, – вернулся Миша. – Она тебя так проконсультирует, крышу снесет.

– Я только за, – сказал я, чтобы конфликт, который повис над Мишей и Натали, не разыгрался прямо сейчас.

– Давай завтра спишемся, я посмотрю свое расписание…

– Да хорош! У тебя ж только Антон сейчас, – сказал Миша и добавил: – Он, видите ли, задолбался выводить глисты у собак. Как он там сказал?

– Он хочет заняться менторством, – сказала мне Натали.

Менторство – это когда ты не хочешь работать, а хочешь раздавать советы тем, кто пока еще хочет работать. Чтобы больше получать, нужно просто больше работать. Скажите это моему отцу, двадцать лет работающему на машиностроительном заводе. Или моему деду. Ладно, дед удостоился памятной таблички как ударник труда. Игорю после всего стоило бы как раз менторством заняться.

Миша с Натали выпили еще по шоту. Натали все еще выглядела грустной. Но не Миша. Мы вышли из бара.

– А может, к нам?

Да, я хотел к ним. Не потому, что не хотел к Элине, хотя и это тоже. Мне интересно, как устроена их жизнь. Но уже полночь, и Элина перестала звонить. Это плохой знак.

– Разве что на чашку кофе. – А надо было идти домой.

Квартира Миши была в доме в форме круизного лайнера. На самой верхней палубе, с собственной террасой. Небольшая, но очень современная. Я не разбираюсь в интерьерах, просто это не квартира восьмидесятых, как у моих родителей, и не Версаль, как у родителей Натали. Только я вошел, как почувствовал знакомый запах. Запах чистоты. Мне хотелось впитать его каждой клеточкой. Не думал, что так соскучился по чистоте. Я разулся и услышал скрип носков по натертому полу.

Из гостиной, она же кухня, открывался вид на левый берег Дона. Я так и не понял, почему местные его воспевают. Все уважающие себя свадьбы, дни рождения и поминки проходят именно на левом берегу. А может, все дело в песнях некоего Шуфутинского?

Миша откупорил бутылку виски и разлил по стаканам. Он каждый раз наливает мне, хотя я не пью.

Он опрокинул стакан в горло и предложил сыграть в мафию.

– Нельзя играть в мафию втроем, – устало сказала Натали.

– Йалка, не сочти за грубость. – Обычно как раз грубость и звучит. – А что у тебя под маской? Я не настаиваю. И был у меня друг, я рассказывал, помнишь? Но он никогда не снимал. Я знаю, что у вас там ничего особенного…

Миша мог продолжать бесконечно. Я не любил снимать маску не дома, чтобы на нее не попала пыль. Но в квартире Миши так чисто. И мне правда хотелось снять ее. Я взял салфетку из пачки на столе, оттянул край на подбородке и отделил маску от лица.

– О, черт! – Миша зажал рот рукой и бросился к раковине.

Он блевал, как обычно показывают в несмешных комедиях. Люди реально так могут. Даже через нос. Оторваться невозможно.

– Прости… чувак, – причитал он между приступами. – Я… в… говно…

Я не заметил, как Натали оказалась слишком близко. Она протянула руку. И ток пробил позвоночник. Неужели и она?

Я скрипнул пятками по полу и бросился к выходу. Шум в ушах заглушил все, что пыталась сказать Натали. Кажется, она извинялась. Я сунул ноги в кроссовки и выбежал. Зачем я бегу?

В лифте я глянул на свое отражение. И чего тебе надо? Надел маску. Черт! Руки вспотели, она плохо прилегала. Салфетку потерял, пока бежал.

Что за день? По крайней мере, мне некогда думать о том, что я стал безработным так эффектно.

Было почти два ночи, когда я добрался до дома. И ожидаемо не смог открыть дверь. Почему-то я знал, что не попаду домой. Элина закрылась на внутренний замок. Я позвонил в дверь. Потом позвонил Элине. Я слышал, как она сбросила вызов. Вот он, достойный венец этого дня. Заговорил пафосно. Но когда я подавлен, так и тянет на эффектные фразы.

Я постоял какое-то время и ушел. Не сидеть же под дверью на коврике, как провинившийся пес. Что подумают соседи? Они и так много думают. А мне есть дело до того, что они думают? Да.

Куда идти? Маска плохо держалась, в нее уже попал какой-то мусор, шерсть, стало трудно дышать. Попросить у Элины хотя бы кейс? Нет, она не откроет. Промокшая, а потом высохшая рубашка превратилась в рубище. Нуоли нельзя носить лен. Кто вообще решил, что нужно шить льняные вещи для нуоли? Как же хотелось помыться. Но мне дорога только в реку.