Яломиште (СИ)

   В воскресенье Лямин попросился у начальника заставы сходить в соседнюю деревню. Военторговский магазин в военном городке был, но там всё на армейскую тему. А тут у сестры день рождения приближался, и решил Лямин послать ей подарок, да заодно и матери какой-нибудь гостинец. Всё-таки стал зарплату получать.

   Сельский магазин "Товары повседневного спроса" мог ассортиментом удивить и городского жителя. Лямин, прежде чем в магазин войти, остановился поговорить с двумя местными жителями, с которыми уже успел познакомиться и даже дружбу завести. Говорили о недавней тревоге, такие новости быстро расходятся. Говорили о погоде, о видах на урожай. Местные обещали осенью прекрасное вино и звали пробовать. "Это когда ещё будет?" - думал Лямин. Для него, разогретого июльским солнцем, время стало как-то замедляться. Тут он ощутил какую-то неловкость, что-то начало тревожить его. Он стал медленно вращать головой и заметил на улице, где-то через квартал, женщину. Была она средних лет, какой-то своеобразной красоты. В чёрных как смоль волосах серебром пробивалась седая прядь. Смотрела она издалека на Лямина, прищурившись, словно всматривалась в него. Глаза Лямину издалека показались светлыми, хотя были травянисто-болотистого цвета. Одета женщина была в традиционные местные молдавские одежды. Ощущение было странное. На улице молдавского посёлка эта женщина смотрелась и обыденно, и совершенно неуместно. Как эти впечатления совмещались в голове Лямина, объяснить невозможно.

   - Это что за женщина там стоит? - спросил Лямин собеседника. - Только резко головой не крути, не показывай, что мы заинтересовались.

   У Лямина всплыл в памяти разговор с Петручком о чужих, и он подумал, что может быть это звено в цепи.

   Но собеседник рассмеялся.

   - Да это бабка Брындуша.

   - Бабка? - удивился Лямин. - Она вроде как не старая ещё.

   - Да в наших краях к сорока годам у женщины уже внук и, скорее всего, не один.

   - Не видел я её раньше, - пробормотал Лямин, хотя это и не удивительно, недолго он ещё на заставе пробыл.

   - Да и мы её видим нечасто, - упокоил его местный. - У них весь род нелюдимый. Дом у леса стоит, за селом.

   - У границы? - опять напрягся Лямин.

   - Нет, это дальше от границы, - успокоил его собеседник.

   Лямин закончил разговор и поднялся на крыльцо магазина. Перед тем как уже в дверь войти он ещё раз обернулся. И увидел, что Брындуша сворачивает в переулок. Вдруг она голову наклонила и вперёд вытянула. При этом как-то переломилась в лопатках. У Лямина создалось впечатление, что в спину у ней, как у старика, вступило, и она сейчас одной рукой в поясницу упрётся, а другой в забор. Так всегда при простреле в поясницу человек останавливается, дыхание от боли перевести. Но женщины не остановилась, а наоборот, очень резво шмыгнула в переулок.

   Лямин хмыкнул, головой покачал и пошёл подарки родне покупать.

   Следующие две ночи опять выдались неспокойными. Тревоги прозвучали в полпервого ночи и четыре двадцать. А следующей ночью в 2:23.

   И опять без особого результата. Следов на контрольно-следовой полосе нет, нарушителей не видно, причина тревоги не ясна.

   Утром Воронина, как начальника заставы, вызвали в штаб прорабатывать. Вернулся он чернее тучи. Позвал он Петручка с Ляминым, обсудить ситуацию. Вроде бы и служба на заставе точно по инструкции организована, а чертовщина творится.

   Когда Лямин с совещания вышел, у крыльца курил старший сержант Грицун. Грицун, не глядя на Лямина, по неуставному плюнул вдаль, в пыль, и сказал мрачно:

   - Ловить надо эту гниду.

   - Кого? - не понял Лямин.

   - Через границу кто-то ходит...

   Лямин попытался возразить, но Грицун оборвал его:

   - Поверь, лейтенант, - продолжал он. - Ты здесь недавно, а я второй год на этой заставе дослуживаю. Все эти тревоги неспроста.

   Лямин, не обращая внимание на фамильярность старослужащего, попытался оправдаться:

   - Вот мы сейчас обсуждали...

   - Дообсуждавшиеся, - иронично сказал Грицун, перефразируя Маяковского. - Техника не обманывает.

   - А следы?

   - Значит, мы не видим. Слаб человеческий глаз.

   - А Абай? - уже почти закричал Лямин. - Пёс следа не берёт. Он что, плохой пёс?

   - Пёс прекрасный, настоящий пограничный пёс, - согласился Грицун. - Человека бы он взял на раз.

   Лямин опешил:

   - А кто тогда через границу рвётся? Не человек? Зверь, чёрт с ним, пусть ходит.

   - Чёрт с ним, чёрт с ним, - как-то загадочно сказал Грицун и пошёл вразвалочку. Потом остановился и бросил через плечо. - Хитрый чёрт, да я похитрее буду.

   После этого Грицун договорился с Ворониным и ходил к границе не только будучи в дозоре, но и в свободное время. Воронин был в таком состоянии, что соглашался на всё, что могло бы принести пользу.

   Через несколько дней Грицун вызвал пограничника с собакой и принялся кого-то преследовать. Абай вёл себя странно. Не проявлял признаков обнаружения врага, но когда ему говорили взять след, какой-то след брал и по нему шёл до определённого предела.

   Лямин прошёл по местам "погони", но логики в этой беготне не увидел. А самое главное, признаков нарушения государственной границы не было.