Яломиште (СИ)

   Вечерело. Лямин шёл по военному городку. В курилке сидел Грицун, дымил сигаретой и чертил что-то палочкой на песке. Лямин молча подсел рядом. Грицун не отреагировал и продолжал чертить, не пытаясь скрыть свои рисунки. Лямин всмотрелся и понял, что старший сержант чертит схему границы на участке их заставы.

   - Вот, - вдруг прервал молчание Грицун, ткнув палочкой в схему. - Тревоги происходят на разных участках. То на левом фланге, то на правом. Казалось бы, нет какой-то системы. А она есть.

   - И в чём она?

   - В бессистемности.

   Лямин растерялся:

   - Это как?

   - Нас пытаются убедить, что всё это случайности, но есть участок, где тревоги случаются чаще других.

   - По теории вероятности, так и должно быть, - попытался вмешаться Лямин.

   - Какая там теория, - презрительно сказал Грицун. - Правый фланг. Где-то здесь.

   Он заштриховал палочкой. Лямин только хотел что-то возразить, и тут Грицун сказал мрачно:

   - И старшина Бородюк там пропал.

  Про Бородюка Лямин слышал. Но говорили о нём мало и неохотно. Пришёл на заставу Бородюк молодым солдатом. Служил добросовестно, скажем точнее, чётко по уставу. Став сержантом проявил рвение и требование к солдатам. Командование считало, что требования порой бывали чрезмерными, но, опять же, сугубо уставными. Бородюк пытался всё привести к некоему идеалу, который он сам представлял себе. Окончив срочную службу, остался на сверхсрочную, получив звание старшины. Во время одной из тревог пропал. Вот так, просто пропал.

  Особисты искали его. Версии выдвигали разные. Например, дезертировал. Но, зачем дезертировать сверхсрочнику, у которого скоро появится возможность обычным порядком демобилизоваться и отправиться домой? Тем более, что причин для бегства у него не было. Особист промычал что-то типа: "Может быть, мы не всё о нём знаем?" На этом данная версия иссякла.

  Более серьёзным было предположение ухода за кордон, в Румынию. По разным каналам прощупали слухи на той стороне. Не было перебежчика.

  Тогда сошлись во мнении, что погиб Бородюк. Или в лесу сгинул, или в реке утонул. С собаками искали, следов не нашли.

  Так и канул в безвестность Бородюк.

  А через пару дней опять ночная тревога. По центру участка заставы, даже в сторону левого фланга.

  Когда выбегали по тревоге, Грицун крикнул Лямину:

  - Товарищ лейтенант, вы там всё проверьте, как положено, но я на правый фланг. Там они идут. Вот им сюрприз будет, когда я их там встречу. И вы потом подтягивайтесь.

  Лямин с бойцами убедился, что опять ни следов, ни повреждений на пограничном оборудовании. Уже обратно пошли, и тут Лямин вспомнил про Грицуна.

  - Мамалыгин, Федотов, - скомандовал он. - За мной, на правый фланг. Грицуна искать.

  Через час поисков Лямин не беспокойство, а страх реальный ощутил. Нет Грицуна! Убежал, на заставу не вернулся. Абая по следу пустили, но он был непривычно вял. Искали до полудня.

  - Ещё один Бородюк! - воскликнул Воронин, бегавший вдоль границы вместе со всеми.

  - Товарищ майор, - окликнул его Мамалыгин. - Смотрите, вон там веточки поломаны, и вроде бы как трава примята. В лес след уходит.

  - Да тут уже все натоптали не раз, - отмахнулся Воронин. - И Абай ничего не чувствует.

  - Ничего там не натоптали, - возразил Мамалыгин. - Абай туда не пошёл, вот никто и не ходил.

  - Ну, сходи, - отмахнулся от него Воронин.

  Мамалыгин углубился в лес и исчез из виду. Минут через пять Воронин заволновался.

  - Надо за ним идти. А-то если ещё один солдат у меня пропадёт, я трибуналом кончу.

  Лямин двинулся по следу Мамалыгина, и тут из леса донёсся истошный крик пограничника.

  - Товарищ майор, товарищ лейтенант, идите сюда, я его нашёл!

  И через несколько секунд неуверенно:

   - Живой!

  Воронин, Лямин, а за ними и другие пограничники ломанулись через заросли, взбежали и спустились с пары пригорков и, наконец, увидели Мамалыгина выглядывающего из-за дерева. Чтобы увидеть Грицуна, дерево пришлось обойти. Лямин машинально отметил, что сидел Грицун, прислонившись к стволу, лицом не в сторону границы, а как бы глядя вдоль неё, на север. Лицо Грицуна было бледно и безжизненно, глаза совершенно пустые, изо рта текла струйка слюны. Грицун казался неживым, но дышал. Тихо, но дышал.

  - Хватайте его, - скомандовал Воронин. - Бегом в санчасть.

  Фельдшер в санчасти только головой покивал.

  - Нет, я тут ничего не сделаю. Везите в город. Надо сразу в неврологию. У него то ли инсульт, то ли просто мозги сдвинулись.

  Быстро снарядили УАЗик. Лямин с двумя солдатами усадил Грицуна внутрь, поехали.

  В городе Грицуна врач осмотрел и сказал, что инсульта нет, но состояние тяжелое.

  - А что хоть с ним случилось?- спросил Лямин.

  - Да это вас надо спрашивать, что у вас там произошло? - врач строго посмотрел на лейтенанта.

  - Произошло что-то, - сокрушённо сказал Лямин. - А вот что, нам бы и узнать. Никого не было, когда с ним это случилось.