Читаем Ямато-моногатари полностью

Ямато-моногатари

Один из выдающихся памятников средневековой японской литературы в жанре моногатари впервые полностью переведен на русский язык.Статья Л. М. Ермаковой «Ямато-моногатари как литературный памятник» выкладывается отдельным файлом.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература18+

Ямато-моногатари

1

Когда император Тэйдзи[1] вознамерился сложить с себя сан, сиятельная Исэ-но го[2] на стене флигеля Кокидэн[3] написала:

ВакарурэдоАхи мо осимануМомосики-воМидзараму кото-ноНани-ка канасикиВот расстаемся с ними,И не сожалеет никтоИз этих придворных ста рангов.Но что не увижу их больше —Все же как-то печально.

Такова была надпись, и император, увидев ее, рядом начертать соизволил:

Ми хитоцу-ниАрану бакари-воВосинабэтэЮкикаэритэ моНадо ка мидзарамуВедь не только же мнеБыть государем.Государи будут сменять друг друга.И если потом ты вернешься сюда,Почему ж тогда «не увидеть более»?[4]

так он сложил.

2

Император, сложив с себя сан, осенью следующего года[5] соизволил принять постриг и по разным местам странствовал в горах[6], совершал служения Будде. Человек по имени Татибана-но Ёситоси, чиновник третьего ранга наместничества Бидзэн, во времена, когда император еще занимал престол, служил ему во дворце, когда же император принял постриг, то и он сразу же постригся. Никого не оповестив, покидал государь дворец – Ёситоси без промедления присоединился к нему. «Негоже, чтобы император вот так дворец покидал», – сказал он, и из дворца[7] был отдан приказ: «Сёсё, тюдзё[8], другие чины, послужите ему». Послали свиту им вслед, но государь отправился в путь, избегая встречи с посланными. Пришли они в страну Идзуми, и, когда оказались в месте под названием Хинэ[9], ночь спустилась. Подумав, что государю сейчас должно быть очень одиноко и тягостно, Ёситоси сильно опечалился. И вот, когда император соизволил сказать: «Воспойте Хинэ в стихах», Ёситоси-дайтоку[10]:

Фурусато-ноТабинэ-но юмэ-ниМиэцуру ваУрами я сурамуМата то тованэбаПрилег в пути отдохнуть,И во сне родные моиМне привиделись.Это, верно, они упрекают меня,Что я не навещаю их более[11] —

так сложил, и все заплакали, никто уже не мог стихи слагать. А Ёситоси до конца служил императору под именем Канрэн-дайтоку.

3

Во времена, когда покойный дайнагон Минамото[12] был в чине сайсё[13], Кёгоку-но миясудокоро[14], намереваясь чествовать[15] императора-монаха Тэйдзи, повелела: «Вот что я задумала сделать. Приготовьте в одну ветку[16] подношения». [Дайнагону] множество «бородатых корзин»[17] сделать повелела, а Тосико[18] – раскрасить их в разные цвета. [Ей же] приказала ткани на подстилки для корзин в разные цвета покрасить, плетениями заняться, все заботы ей поручила. Все это к последним числам девятой луны было срочно подготовлено и закончено. И вот в первый день десятой луны в дом [дайнагона], где спешные приготовления шли, было послано:

Тидзи-но иро ниИсогиси аки ваКурэ ни кэриИма ва сигурэ-ниНани-во сомэмасиВо множество цветовХлопотливо [все красившая] осеньКончилась.А теперь холодный, мелкий дождьЧто будет красить?[19]

Когда спешные эти подношения готовились, и он и она беспрестайно обменивались посланиями, а после того, то ли потому, что этой заботы уже не было, он никак не давал о себе знать, и вот в конце двенадцатой луны Тосико:

Катакакэ-ноФунэ-ни я норэруСиранами-ноСавагу токи номиОмохи идзуру кимиНа однопарусномКорабле плывешьИ, лишь когда шумят,Белые волны,Обо мне вспоминаешь – таков ты[20].

И ему послала, но ответа на ее послание не было, и уж Новый год позади. Вот во вторую луну, отломив ветку от ивы, что росла возле его дома, такую длинную, что все остальные превосходила, он:

Авояги-ноИто утихахэтэНодоканаруХарухи симокосоОмохи идэкэрэКогда зеленая иваДлинные ветви-нити распускает,В тихиеВесенние дни особенноО тебе вспоминаю[21] —

так написал [и с этой веткой послал Тосико]. Та была безмерно очарована этими стихами и долго потом о них рассказывала.