Читаем Ямато-моногатари полностью

Ямато-моногатари

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Ватацуми-тоХито я миру рамуАфу кото-ноНамида-во фуса-ниНакицумэцурэбаШироким морем,Верно, видятся людямТе слезы, что я в обилииПроливаюИз-за свиданий, [что невозможны][377].

А на станции под названием деревня Минова:

Ицу ва то ваВаканэдо таэтэАки-но ё-дзоМи-но вабисиса ваСиримасарикэруВсегдаНеизменно [грущу],Но в осенние ночиМоя печальВсего сильнее[378] —

так сложив, написал. Так скитался он по чужим провинциям, и однажды, когда он добрался до провинции Каи (Кахи) и жил там, он заболел и, чувствуя, что умирает, сложил:

Карисомэ-ноЮки кахидзи то дзоОмохиси-воИма ва кагири ноКадодэ нарикэриЛишь на времяПосетил я [это место],Так мне думалось.Теперь же стало [это путешествие] последнимВыходом за ворота[379] —

так сложил он и скончался.

Один человек, который знал по прежним путешествиям Дзайдзи-но кими, возвращаясь в столицу из провинции Микава, останавливался на всех этих станциях. Он увидел эти танка и, узнав его руку, приметил их и очень печалился.

145

Император Тэйдзи отправился к устью реки[380]. Была тогда среди укарэмэ[381] одна, по имени Сиро[382]. Он послал к ней гонца, и она пришла. При императоре было много вельмож, придворных и принцев, так что она остановилась поодаль. «Воспойте в стихах, почему вы стали так далеко», – повелел император, и она тут же сложила:

ХаматидориТобиюку кагириАрикэрэбаКумо тацу яма воАва-то косо мирэЕсть предел высотыПолетаУ прибрежной птицы тидори,Потому и горами, над которыми встают облака,Любуются издали: вон они![383] —

так она сложила. Император нашел стихотворение очень искусным, изволил похвалить и пожаловал ей дары.

Иноти даниКокоро-ни канафуМоно нарабаНани ка вакарэ-ноКанасикарамасиДаже если бы жизнь,Какой хотелось бы сердцу,Вдруг стала,Все же, верно, расставанияБыли б печальны[384].

Эту танка сочинила тоже Сиро.

146

Император Тэйдзи перебрался во дворец Торикаи-но ин[385]. Там жизнь его проходила в обычных развлечениях. «А есть ли среди множества укарэмэ, что приходят увеселять нас, девушки с красивыми голосами и из хороших семей?» – как-то вопросил он, и те отвечали: «Вам приходит служить дочь Оэ-но Тамабути[386], она очень хороша собой». Император пожелал ее увидеть и нашел, что облик ее благороден, полна девушка прелести. Призвал он ее во дворец. «Правда ли то, что о ней говорят?» – спросил он и повелел всем, кто там был, слагать стихи на тему кормления птиц [торикахи]. И сказал он: «Тамабути в делах был прилежен и песни слагал превосходно. Сумеешь ты сложить хорошие стихи о кормлении птиц, я и рассужу, правда ли, что дочерью ему приходишься». Услышав это, девушка тут же:

АсамидориКахи ару хару ниАхинурэбаКасуми наранэдоТатиноборикэриНежно-зеленой весной,Когда жить так прекрасно,Мы встретились с вами.Поднялась я сюда,Хоть я и не дымка тумана[387] —

произнесла она это, и император был так несказанно очарован, что даже слезы навернулись ему на глаза. Все остальные были тогда сильно во хмелю, и начались бурные рыдания. Император пожаловал девушке утики и хакама[388]. Находившимся там сановникам, принцам, придворным четвертого и пятого рангов он приказал: «Встаньте с места те, кто еще не снял с себя одежд и не отдал ей!». И все чины, и высшие и низшие, по очереди стали снимать одежды, девушка уже не могла ничего надеть на себя, и дары во множестве складывали между столбами-опорами дома. Скоро настала пора государю возвращаться в столицу, и он, узнав, что Нанъин-но ситиро-кими[389] построил себе дом недалеко от того места, где она жила, поручил тому заботиться о ней. «Если ей что-нибудь понадобится – сразу сообщать во дворец. А то, что ей будет от нас пожаловано, отправлять к ситиро-кими. Надо избавить ее от всех невзгод» – так он соизволил сказать, и ситиро-кими с тех пор всегда навещал девушку и всячески заботился о ней.