Читаем Ямато-моногатари полностью

Ямато-моногатари

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Сарусава-ноИкэ мо цураси-наВагимо ко-гаТамото кадзукабаМидзу дзо хинамасиО Сарусава-Пруд – как он жесток!Ах, когда милойРукава в него погрузились,Пусть бы высохла в нем вода![411] —

так он сложил. И вот, повелев, чтобы этот пруд считали ее могилой, во дворец вернулся.

151

В день, когда император изволил любоваться, до чего красивы алые кленовые листья на реке Тацута, Хитомаро:

ТацутагаваМомидзи ба нагаруКамунаби-ноМимуро-но яма-ниСигурэ фурурасиПо реке ТацутаАлые листья плывут,А на горе Мимуро,Куда спускаются боги,Идет осенний, моросящий дождь[412].

Император:

ТацутагаваМомидзи мидарэтэКагарумэриВатараба нисикиНака я таэнамуПо реке ТацутаАлые листья, перемешавшись,Плывут.И если пересечь реку, парчаПосередине порвется![413]

Так они проводили время в развлечениях.

152

Тот же император очень любил охоту. Был у него невиданно смышленый сокол, присланный из провинции Митиноку, уезда Ивадэ, и император очень дорожил этим соколом и собственноручно пускал его на охоте. Имя соколу было дано Ивадэ. Император доверил птицу одному дайнагону, сведущему в тонкостях Пути соколиной охоты, и тот днем и ночью им занимался, кормил его. И все же однажды, уж как это случилось, но сокол исчез. Дайнагон был в крайнем замешательстве, повсюду искал его, но так и не нашел. Он послал людей на поиски в горы, но птицы и тут не было. Он сам отправился далеко в горные места, бродил там, однако все было напрасно. Некоторое время он не докладывал о пропаже, но император обычно каждые два-три дня наведывался взглянуть на сокола. Делать было нечего. Дайнагон отправился во дворец, и, пока докладывал императору об исчезновении его любимой птицы, император не вымолвил, ни слова. Может быть, он не расслышал, подумал дайнагон, и повторил все еще раз, но снова император лишь пристально смотрел ему в лицо и ничего не говорил. «Как же я опрометчив», – подумал дайнагон и, совсем потеряв голову от страха, решился сказать: «Я повсюду искал вашего сокола, но нигде не мог обнаружить. Как же теперь быть? Соизвольте хоть слово молвить!» И император произнес:

Ивадэ омофу дзоИфу ни масарэруДумаю я в молчании,Не в силах говорить[414].

Только это он и сказал, ничего больше не прибавил. В глубине души он так сожалел о соколе, что никакими словами не опишешь. Люди приписали много разных строчек в начало к этому стихотворению. А на самом деле только эти две и были сложены.

153

Когда император Нара[415] восседал на престоле, император Сага[416], бывший в то время наследным принцем, сложил и поднес ему:

Мина хито-ноСоно ка-ни мэдзуруФудзибакамаКими-но митамэ-тоТаворитару кэфуВсеми людьмиЗа аромат превознесенныйЦветок фудзибакамаДля вас, государь,Я сорвал сегодня[417].

А государь в ответ:

Ору хито-ноКокоро-ни каёфуФудзибакамаМубэиро фукакуНихохитарикэруПодобен душеТого, кто его сорвал,Цветок фудзибакама,Цвет его глубок,И благовонен он[418].

154

У одного человека, жившего в провинции Ямато, дочь была очень хороша собой, и вот однажды приехавший из столицы придворный кавалер увидел ее через щель ограды и был так поражен ее красотой, что похитил девушку, заключил ее в объятия, посадил на коня и бежал. Та была в горести и страхе. Наступили сумерки, они остановились на ночь у горы Тацута. Расстелив на траве кожаную покрышку с седла, кавалер лег рядом с девушкой. Та испугалась безмерно. Сердце кавалера преисполнилось жалости к ней, он принялся утешать девушку, но она не отвечала ни слова и обливалась слезами. Тогда кавалер:

Та га мисогиЮфуцукэдори каКарагоромоТацута-но яма-ниОрихаэтэ накуКто-то, свершая обряд очищения,На волю пустил священную птицу.Там, где кроят китайские одежды,На горе ТацутаОна беспрестанно поет[419].

Девушка отвечала:

Перейти на страницу: