Ян (не) для Янки

– Талеева Даяна Руслановна? – на пороге несколько мужчин в форме. Они тыкают в лицо какими-то удостоверениями и без спроса пересекают порог моей квартиры, оттесняя меня вглубь коридора. – Вот, ознакомьтесь!

Тот, что повыше, достаёт из кожаной папки на молнии какие-то бумаги и суёт их мне под нос. Я честно пытаюсь вникнуть, бегая взглядом по чёрным буквам, которых несметное множество и всё ни о чём.

– Что это? Вы вообще кто?

– Это постановление о признании сделки купли-продажи вашей квартиры недействительной. А мы, гражданочка, его просто исполняем, – тон до безумия холодный и безразличный.

– Ничего не понимаю, – спиной прикасаюсь к стене, ощущая, как ноги медленно начинают подкашиваться.

– А что тут непонятного? – грубо отзывается другой, с противными усиками, как у таракана. – Сделка аннулирована. Квартира по суду возвращена первоначальным владельцам, а у вас есть десять минут, чтобы покинуть чужую собственность.

Помню в детстве, когда сказки казались реальными, а мечты не имели границ, мы с Яном часто играли в космонавтов. Стояла у нас во дворе горка в форме ракеты, ну а мы с важным видом представляли себя первыми детьми в открытом космосе. Из дедушкиного мотоциклетного шлема и отцовского старого лыжного комбинезона смастерили скафандр и долгое время никого не пускали на горку, самозабвенно оберегая свою космическую станцию. Пока однажды местный дворник, дядя Вася, не объяснил нам, что одной ракеты и скафандра недостаточно. Главным, по его авторитетному мнению, было привыкнуть к невесомости. Уже на следующий день мы с Яном оккупировали стоя́щую рядом с горкой карусель, упорно, до тошноты и гула в ушах раскручивая друг друга на максимальной скорости. И если Шахов стойко выносил подготовку к полёту, то я отчаялась когда-нибудь воплотить мечту в реальность и с тех пор возненавидела невесомость.

Стоя с чемоданом возле подъезда, я сейчас ощущаю себя на той ненавистной карусели, от которой нестерпимо тошнит и всё вокруг плывёт перед глазами. Но самое страшное – её не остановить! Моя невесомость бесконечна!

В руке держу мобильный и сквозь пелену слёз продолжаю смотреть на пришедшее со скрытого номера СМС:

«Я тебя предупреждал, Яна. Зря ты ко мне не прислушалась».

Именно после этого сообщения я перестала кричать, брыкаться и искать правду, наспех покидала в чемодан личные вещи и документы и под конвоем покинула теперь уже чужую квартиру.

«Вам не помешает нанять хорошего адвоката», – бросил напоследок мужчина, который вручил мне постановление о выселении. Да только я не дура, и прекрасно понимаю, что против Шахова бессильна даже армия юристов.

И всё же одной мне просто не выжить. Сейчас, как никогда, я нуждаюсь в помощи, но просить её не у кого. Звоню Зайцевой, но номер подруги недоступен. Да и чем она может помочь, кроме, как вместе со мной пролить литры слёз. В общагу к ней меня никто не пустит, тем более с чемоданом. Звонить Филатову не хочу! Сегодня он ясно мне дал понять, что больше не на моей стороне. И не могу! Что ещё со мной сделает Шахов, если снова приближусь к его золотым отпрыскам?

Стоять зарёванной посреди двора с чемоданом становится неловко. Прохожие кидают странные взгляды, а соседи с нескрываемым любопытством высовываются из окон. Понимаю, что нужно найти недорогую гостиницу, а в понедельник бежать в деканат и просить место в общежитии, но что-то внутри подсказывает, что Бельская сделает всё, чтобы в просьбе мне отказали.

Сама не замечаю, как начинаю бессмысленно шагать вдоль безликих дворов и витрин магазинов. Стук колёсиков по неровному асфальту немного успокаивает, а решение, что делать дальше, приходит внезапно.

– Опять ты? – Зюзев смотрит на меня с высоты своего роста и недоверчиво щурится, замечая за моей спиной чемодан.

– У тебя вроде комната сдаётся? – мнусь нерешительно у порога.

Жить в одном клоповнике с Митей – такое себе удовольствие, но больше податься мне некуда.

– А ты здесь причём? – фыркает рыжик.

– Мне… жить… негде… Митя, – голос срывается в безудержные всхлипывания. Даже не думала, что произнести эту фразу вслух будет настолько тяжело. – Сделка… аннулирована…они… меня…

– Эй, ты чего? – Зюзя отходит назад, пропуская меня внутрь, но я продолжаю стоять, тыльной стороной ладони вытирая слёзы. – Заходи уже!

Митя помогает закатить чемодан, а после закрывает за мной дверь и, шаркая тапочками, идёт на кухню.

– Чай будешь?

Молча киваю и шагаю следом за парнем, стараясь не замечать беспорядка и грязи вокруг.

– Как такое вообще возможно? – разводит руками Митя, сто́ит рассказать ему всё, что со мной приключилось. – Кому ты, Талеева, дорогу-то успела перейти?

– Не знаю, – шмыгаю носом. – Но у меня в этом городе никого нет, понимаешь? Да и на гостиницу денег максимум на несколько дней. Я бы прямо сейчас в деканат рванула, но пятница, вечер. Теперь только в понедельник. Да и то, я сильно сомневаюсь, что мне помогут.

– Это да, – кивает парень. – С местами в общаге напряжёнка. Думаешь, почему комнату снимаю…

– Я работаю, Митя! – продолжаю уговаривать парня. – Платить буду исправно! Да и здесь порядок наведу.