Янки при дворе короля Артура

— Быть, можетъ, вы шпіонъ и ваши слова не боле, какъ ловушки, но все же они освжили меня; я съ удовольствіемъ слушаю ихъ и хотлъ бы ихъ еще слушать; я, кажется, готовъ былъ бы пойти на вислицу, лишь бы только имть хотя одинъ хорошій обдъ въ моей голодной жизни. И вотъ теперь я разскажу вамъ все откровенно и вы можете донести на меня, если только этого желаете. Я помогалъ вшать моихъ сосдей потому, что въ противномъ случа угрожала бы опасность моей собственной жизни, если бы я не принялъ сторону моего господина; другіе также дйствовали по той же причин. Ахъ, радостенъ тотъ день, когда онъ умеръ, но мы проливаемъ лицемрныя слезы, потому что въ этомъ заключается все наше спасеніе. Я произнесъ слова!

Я произнесъ слова, единственныя, показавшійся мн такими хорошими и награда за это вполн достаточна. Ведите меня, куда хотите, хотя бы на эшафотъ, я совершенно готовъ.

Видите-ли, какъ это бываетъ. Человкъ всегда останется человкомъ въ глубин своей души. Цлые годы злоупотребленій не могутъ совершенно вытснить изъ него человчество. Да, эти люди представляли хорошій матеріалъ для республики! Каждый изъ нихъ долженъ заниматься какою-нибудь полезною промышленностью, затмъ нужна всеобщая подача голосовъ; а управленіе государствомъ должно быть вврено мужчинамъ и женщинамъ изъ народа. Да, не было никакой причины, чтобы мн отказаться отъ моей завтной мечты!

ГЛАВА VII. Марко.

Мы шли, не спша, вдоль дороги и разговаривали. Мы располагали временемъ, которое необходимо было употребить, чтобы дойти до деревни Аббласодуръ и объявить тамъ суду о преслдованіи убійцъ и затмъ вернуться домой. Въ моемъ разговор съ угольщиками у меня былъ еще особый интересъ, который никогда не терялъ для меня своей новизны, съ тхъ поръ, какъ я живу въ королевств Артура: это различное обращеніе между собою людей, явившееся слдствіемъ раздленія на касты. По отношенію къ бритымъ монахамъ, поторые шли медленно вдоль дороги, съ своимъ капюшономъ пазади и съ струившимся по жирному лицу потомъ, угольщикъ былъ исполненъ глубокаго уваженія; съ дворяниномъ былъ раболпенъ; съ фермерами и свободными людьми обращался дружелюбно и ласково; но если проходилъ какой-нибудь рабъ и принималъ почтительно униженную позу, то угольщикъ поднималъ вверхъ свой раздвоенный носъ и даже не смотрлъ на этого человка. Бывали такія времена, когда казалось, точно хотятъ повсить весь человческій родъ и закончить этимъ фарсъ.

Но вотъ мы наткнулись на одинъ инцидентъ. Небольшая кучка полунагихъ ребятишекъ, мальчиковъ и двочекъ, выбжала изъ лсу съ воплями, криками и испугомъ на лицахъ. Самому старшему изъ нихъ было не больше 12–14 лтъ. Они стали насъ просить о помощи, но сами были до такой степени испуганы, что мы ршительно не могли понять въ чемъ дло. Мы свернули въ лсъ, ребятишки вели насъ и мы скоро увидли, что было причиною ихъ безпокойства и страха: они повсили на веревк своего маленькаго товарища; онъ сталъ болтать ногами и барахтаться, задыхаясь до смерти. Мы освободили его и унесли оттуда; этотъ маленькій народецъ хотлъ подражать старшимъ; они стали играть въ бунтъ и окончили это такимъ подвигомъ, который общалъ сдлаться со временемъ много серьезне, чмъ они это предполагали.

Но эта экскурсія не пропала для меня даромъ. Я пріобрлъ нсколько знакомствъ и въ качеств чужестранца могъ предлагать сколько угодно вопросовъ. Вещь, наиболе интересовавшая меня, какъ государственнаго человка, это заработокъ. Я разузналъ все, что только можно было узнать по этому предмету. Человкъ, не имющій достаточно опытности и не любящій много разсуждать, тотъ способенъ соразмрять процвтаніе націй или недостатокъ такого процвтанія по ихъ большему или меньшему заработку: если заработокъ достаточенъ, то нація процвтаетъ; если же сумма заработка низка, то нація не благоденствуетъ. Но это заблужденіе. Тутъ дло не въ томъ, какую вы заработываете сумму, а въ томъ, сколько вы можете купить необходимыхъ вещей на эту сумму; это-то и показываетъ, высокъ-ли вашъ заработокъ фактически или только номинально. Я помню, какъ это было во время нашей большой гражданской войны въ девятнадцатомъ столтіи. На свер плотникъ заработывалъ три доллара въ день золотою валютою; на юг же онъ заработывалъ пятьдесятъ, которые уплачивались конфедератными шинъ-плэстерами стоимостью долларъ за бушель. На свер мужское платье стоило три доллара — дневной заработокъ; на юг это стоило семьдесятъ пять — двухдневный заработокъ. Цна всхъ другихъ вещей была въ такой же пропорціи. Слдовательно, заработки были вдвое выше на свер, чмъ на юг, потому что одинъ заработокъ давалъ больше относительно пріобртенія необходимыхъ вещей, чмъ другой.