Янмэйская охота

Праматери использовали серебристую пыльцу, чтобы вести секретную переписку, сокрытую от смертных. Однажды Светлая Агата решила испросить помощи у Милосердной Янмэй. Агате требовалась Перчатка Могущества, чтобы быстро проложить одну дорогу. Агата владела некоторыми знаниями инженерии, потому не стала отвлекать от дел саму Янмэй, а попросила только Перчатку. Она послала Милосердной Праматери записку, составленную тайной пыльцой: «Прошу на завтрашний день Перчатку Могущества. Не беспокойся, я справлюсь с нею сама, только пришли ее не позже, чем к утру». При Янмэй состояло много учеников, и один из них — Гэвин — пользовался таким доверием, что имел позволение вскрывать почту Праматери. Зная о том, Агата представила себе лица и Янмэй, и Гэвина, чтобы любой из них смог прочесть письмо. И верно: письмо получил ученик, а не Праматерь. Янмэй же за час до того срочно отбыла в Оруэлл, узнав о болезни одного из сыновей, а Перчатку Могущества оставила запертой в хранилище.

Ученик Гэвин мог пойти одним из двух путей: попросить Агату повременить, пока вернется Янмэй, либо обратиться к Праотцу Вильгельму, который тоже имел доступ в хранилище. Но в любом из этих случаев Перчатка не попала бы к Агате до утра. Так что Гэвин взял письмо и пошел к кайрам, которые стерегли хранилище Предметов. Они хорошо знали ученика Янмэй и выслушали его, а затем попросили показать письмо. На чистом листе бумаги кайры увидели только чернильный рисунок дамочки, идущей по дороге, — Агата изобразила его просто для забавы. Подлинный текст письма был скрыт от кайров, и они отказали Гэвину. Тот поблагодарил с улыбкой и ушел, а вернулся через час и принес кайрам вина. Из четырех стражей двое отказались, поскольку несли вахту. Другие двое решили, что от пары глотков не будет беды, и приложились к бутылке. Они ошиблись: беда случилась немедленно. Кайры упали, пуская пену и корчась в конвульсиях. Третий часовой промедлил, пораженный зрелищем, и Гэвин выхватил кинжал и заколол его. Лишь четвертый страж спохватился, сбил Гэвина с ног и обезоружил.

Вскоре состоялся суд. Гэвин, белый как мел, не смог ничего сказать в свое оправдание, кроме одного: «Я выполнял просьбу Светлой Агаты…» Праматерь Юмин, игравшая роль судьи, приказала поставить опыт, который выявил трагичную истину. Пыльца секретных писем совершенно безвредна для Прародителей, но ужасна для людей подлунного мира: она подавляет их волю, превращает в рабов и вынуждает слепо выполнять написанное. Юмин помиловала Гэвина, поскольку он был не властен над собою. Предмет, доселе безымянный, был назван Ульяниной Пылью — в честь самой трагичной из Праматерей.

— Да будет известно милорду, — окончил Дед, — что сей Предмет имеет вид яблока. Правда, он не зеленый, как подобает яблоку, а серебристый из-за пыльцы, возникающей на его поверхности. До Шутовского заговора Ульянина Пыль находилась во владении Дома Лайтхарт. На суде выяснилось, что заговорщики пытались применить Пыль против Телуриана. И хотя Ульянина Пыль не подчинилась им, но на всякий случай ее изъяли у Лайтхартов и передали Церкви Праотцов, которую несколькими годами позже возглавил Галлард Альмера.

— Хм, — сказал Эрвин и надолго замолчал, обдумывая услышанное.

— Благодарю вас, милорд, — продолжил он после паузы. — Полезно знать, каким орудием располагает наш благочестивый друг. Правда, вы могли сообщить это хоть немного раньше.

— Милорд, Церковь владеет многими Предметами, а Ульянина Пыль не значилась в их числе: при прошлой переписи она была еще во владении Лайтхартов. Вот и потребовалось много времени, чтобы разыскать ее.

— В любом случае, благодарю. Это шаг вперед. Имеются ли еще добрые вести?

Ворон Короны осторожно подал голос:

— Мы проследили за леди Аланис. Покинув зал суда, она вернулась в свои покои, велела слугам собрать вещи в дорогу, а сама отправилась в картинную галерею.

— В картинную галерею?..

— Известно, что леди Аланис с большим уважением относилась к владычице Ингрид, у коей служила младшей фрейлиной. Вероятно, покидая Фаунтерру, миледи решила попрощаться со своей покойной наставницей. Сперва она зашла в зал прижизненных портретов и долго стояла перед ликом владычицы Ингрид. Затем переместилась в зал печали и так же постояла у посмертного портрета, а затем решительно отправилась на вокзал и убыла в Сердце Света.

— В Надежду?.. И ваши люди ее отпустили?!

— Милорд, вы не приказывали задержать ее! Да и я рассудил, что будет полезно отсрочить процесс над Аланис. Вы же сами говорите, что история с мостом пятнает…

— Тьма. Я не назвал бы это доброй вестью! Порадуете еще чем-нибудь?

Ворон Короны почесал затылок:

— Ваша светлость, мы не очень продвинулись в деле об отравлении… Но наблюдение за поместьем болотников дало один плод. Агенты заметили, как оттуда выходил человек не из числа свиты королевы: какой-то священник, по виду путевец. Нам показалось странным, что он допущен в поместье, куда пускают только болотников. Мы задержали его. Когда я поделился новостью с кайром Сорок Два, кайр сказал мне, что вы искали этого священника.