Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии

Устин (один). Село окружили, бьют и бьют, не убежишь, не спрячешься… (Вдруг отшатывается.) Ну шмель, чистый тебе шмель, а не пуля!

Пасечник (подползает). Бог в помощь, со вторничком вас.

Пасечничиха(идет, накрыв голову корытом). Насилу дошли…

Устин. Что скажете, люди добрые?

Пасечничиха(из-под корыта). А то скажем, что хватит биться!

Пасечник. Снаряд упал возле насеки. Ульи разбил, поопрокидывал. Пчелы, как слепые, со злости.

Пасечничиха. Еще и тын с горшками повалил, куры разлетелись, долго ль еще терпеть, я вас спрашиваю?

Пасечник. Надо кончать сражение. С четырнадцатого года к хозяйству не подступиться.

Пасечничиха. Да я им сама пушки переверну! Еще корову, того гляди, подстрелят! Пули падают, как град!

Устин. Не кричите, тетка и сваха.

Пасечничиха. Плевала я на вас, душегубы! То одни Середенко был, а тут еще твой Лавро объявился. Его и каторга не принимает, его и Сибирь…

Пасечник. Кончайте сражение!

Мамаиха (появляется). Чего вы шумите? Дела полны руки, а они с горшками да пчелами. Ведь это за вас Лавро на каторге сидел, за вас кровь народная льется!

Пасечничиха. Зовите сюда вашего Лавра, я ему в глаза плюну…

Мамаиха. Люди насквозь, как решето, светятся, Лавро в степи сражается, дела полны руки…

Устин. Не плюйте, сваха, в колодец, говорю я вам!..

Мамаиха. Слушайте, люди, старше меня в селе нет, я вам и детям вашим пупы резала, испуг выливала, кровь заговаривала. Коропы с моей руки Молоко дают и телятся, хозяйство идет, муж не бьет — все в моей руке! И скажу вам… Эю война народная! Она боту угодна!

Пасечничиха(испуганно). Знаем, а то как же…

Роман (входит с узелком). Дедушка Устин, как тут на войну пройти?

Устин. Убьют тебя ни за что ни про что!

Роман. Мама послала отцу доесть, а то, как знать, сколько ему воевать еще.

Мамаиха. Ты чей, хлопец?

Пасечничиха. Это Роман Иванца.

Мамаиха (берет узелок). Беги, Роман, к маме и скажи ей, пускай сполох ударит. Егор Иванович, скажешь, велел звонить на пожар, и так, страха ради, беги…

Роман. Да колокольня заперта…

Мамаиха.

Пускай мама сполох бьет…
Хлопец — рысцой.
В клуне стон: "Ой, ой, матушки!"
Пускай мама звонит…

Устин. А батько не голодный, в лазарете лежит.

Пасечничиха. Есть и пораненные?! А Грицька, моего зятя, не видали?

Мамаиха. Пока нет, а может, и увидим…

Пасечничиха. Ой, горюшко ты мое, горюшко, и за что ж на людей такая напасть?! Долго ли они будут воевать? Уже к лесочку подошли, а те все бьют… И мой зять Грицько в самом огне, отблагодарю, кричит, деник за шомпола!

Мамаиха. Неси-ка полотна белого, чистого да мягкого, кровь еще не остановилась, горе не кончилось, слышишь? Корыто в лазарет отдай.

Пасечничиха. Иду, матушка моя, иду. Дай боже здоровья вам за все ваши заботы. А я глупа была, глупа была… (Ушла.)

Мамаиха. Ты, Устин, соломы свежей принеси в клуню, людей не на что класть.

Устин. Новый начальник штаба… Как же мне с одной рукой-то? (Уходит.)

Пасечник. Может, и мне пойти домой, не мое это дело, моя хата с краю…

Мамаиха. Зачем же ты, мил человек, добро кума своего прятал, если твоя хата с краю?

Пасечник. Какое добро?

Мамаиха. Да хоть бы ту трещотку, что людей бьет!.. Пулемет!

Пасечник. О господи!..

Егор Иванович(входит). Настоящий лазарет. Спасибо, бабушка Мамаиха, порядок вы навели. Назначаю вас комиссаром лазарета.

Мамаиха. Спасибо на добром слове.

Пасечник. Дак я уж пойду…

Мамаиха. Вот, Егор Иванович, у него добро лежит, а Лавру стрелять не из чего.

Пасечник. Нету у меня никакого оружия…

Мамаиха. А в леваде?

Пасечник. Дак это ж не мое. Кум себе пулемет купил и у меня поставил.

Егор Иванович. А вы его одолжите нам на денек.

Пасечник. Еще увидят да отнимут.

Егор Иванович. Мы долго просить не умеем… Да и некогда… Сухо, как перед грозой, хаты занимаются, как свечки. Все село обежал огонь быстрый, а мы — еще проворнее.

Пасечник (колеблется). Дак кум, говорю, не даст…

Егор Иванович. Хаты горят, а людей лихорадка трясет. А отчего, спрашивается? Ни с чего. Гасить надо и только. Назад — некуда. Либо снарядами спалят, либо спичками. Пускай лучше снарядами. А? Разве Лавро Устинович дорогу не найдет к пушкам?

Мамаиха. А этот думал под печью спрятаться. Ни нашим, ни вашим.

Егор Иванович. Не спрячется. Его Деникин бил и будет бить, его кумовья разоряли и будут разорять.

Пасечник. Не боюсь я кума, захочу и принесу!

Мамаиха. Соврет, обманет.