Янтарь на снегу

Я представляю: растрепанная и подкопченная девица в неглиже, а над ней серый, как тот упырь, канцлер! Страх и ужас, стыд и позор! Сколько народа нас увидело и что подумало? Вот и все! Тетки меня теперь со свету сживут. Про весь двор я молчу, они меня и так не привечали, а теперь будет о чем судачить — хороший повод на долгие годы вперед. Тогда в чулане удалось избежать позора, так сейчас все в «лучшем виде». И почему ко мне неприятности липнут?

— Вардас весь бледный, злой… орет, — продолжала рассказывать подруга.

А я сбилась с мысли, что это он там орет?

— Ты в крови… ну, прямо как мертвая. Я так испугалась, что чуть было бездну не раскрыла. Гинта! Канцлер — жуткий человек! — произнесла проникновенно Людя. — Очень жуткий, а как он орет…

Тут она головой покачала.

— А… чего он орал-то? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Как чего? — Глаза впечатлительной девицы превратились в блюдца, а у меня сердце ухнуло в пятки. — Ты же вся израненная лежала… у него на руках. Он, правда, и сам раненый, но тебя никому не отдал, даже когда носилки притащили. Так и нес до самых покоев, закутанную в его плащ. Злой, как шершень.

— А чего злой? — от сердца немного отлегло, но все равно выяснить не мешало.

— Ну, ты, как маленькая, Гинта! — Тут я под скептическим взором подруги ощутила всю полноту собственной глупости. — Мало того что Вардаса спасти умудрилась — это он уже сам… проорал — так ты же отравилась! Все тебя героиней считают! А канцлер с королем каждые пятнадцать минут о тебе справляются. Его величество изволили лично в покои явиться, чтобы удостовериться в твоем самочувствии.

— И? — Я внимательно посмотрела на подругу.

— А что? — скоренько потупила она свой взор. — Я ему сказала, что я об их королевских нравах думаю… всю правду… высказала. Зато легче стало!

Тут она опять просияла своей озорной улыбкой. Ну, кто сказал, что в ней дар Темной богини? Людя истый солнечный свет. С ней вон можно в лапы к врагу пойти и не бояться — если отбиться не поможет, так хоть со злыднями полается.

Вайдил Фьерн посмотрел на нас озадаченно, но вопросов задавать не стал. Да и к чему? Это же Людя, она вайделу Беату всегда в глаза бабкой звала, а самого вайдила дедком не стеснялась кликать. Кто сказал, что королю от ее языка не достанется? Но отчего-то наставник выглядел довольным, головой кивал, глядя на нас, будто бы сделал величайшее дело всей своей жизни.

— Счастлив тот наставник, который оставляет после себя мудрых и дружных последователей, — произнес он.

Судя по Людиному лицу, из сказанного она поняла не все, но светлый посыл уловила.

— Не говорите всякой ерунды, дедуля! — весело произнесла подруга. — Вы тех злыдней одной левой уложили, я опомниться не успела. А еще помогли болванам-дознавателям схватить одного из нападавших.

— Что, правда?! — удивилась я.

— Конечно! — Людя опять выпучила глаза. — Ты что, в нашего деда не веришь?

— Верю конечно же! Я про захваченного — это правда?

— А, ты про лупоглазого! Если бы не он — лорд Вардас с лордом Браггитасом под руку здесь стояли бы как миленькие! Но сейчас они, поди, допрашивают вражину, проникшую на территорию королевских владений. Кажется, кто-то ему помог… в общем, это уже дело громогласных лордов со всем разбираться.

— Почему «громогласных»? — глупо спросила я. Насколько мне помнилось, Людя говорила, что на всех ругался только Вардас.

— Твой кузен, когда увидел тебя в таком состоянии, тоже стал орать на всех, особенно на Вардаса… Вардас на него… ой, что тут было! Твои тетки охали и ахали, рыдали в три ручья. Ты деду нашему спасибо скажи. Он всех успокоил и из покоев разве что не тумаками выпер, потом тебя сутки лечил… как на ногах только держится!

— Спасибо, отче! — Как я сразу не догадалась! Я попыталась встать, но вайдил меня остановил, положив руку на плечо.

— Достаточно! То, что ты, будучи раненной и потеряв много сил, излечила лорда Вардаса — делает тебе честь как целительнице, но также говорит о твоем безрассудстве и безответственности перед другими.

Я виновато опустила голову.

— Ты очень смелая девушка, Гинтаре, — продолжал говорить наставник. — И меня переполняет гордость от того, что ты была моей ученицей. Но помни! Никогда не забывай о себе в момент опасности! Ведь есть кто-то, кому будет очень больно расстаться с тобой, потеряв тебя навеки.

— Но я сделала то, чему меня всегда учили в обители — спасла жизнь человеку, — жалобно просипела я, а голос предательски дрогнул. — Что в том дурного?

— Речь не о том, что ты поступила плохо. — Вайдил многозначительно посмотрел на меня. — Но ты больше не в обители, и ты больше не послушница-целительница, а леди. Вардас — крепкий мужчина и справился бы с недугом. В конце концов, даже среди подобных ему найдется тот, кто сведущ в медицине. А ты бездумно растратила себя, тем самым подставив его под удар и поссорив с твоим кузеном. Теперь все считают, что он воспользовался тобой, чтобы спастись.

«А чего он целоваться полез?!» — чуть было не вырвалось у меня. Но я мудро промолчала.