Янтарь рассеивает тьму

Люциан постарался абстрагироваться от происходящего, чтобы не принимать непотребства на свой счет. Он не думал, что Кай полезет к возлюбленной целоваться сразу после ее выздоровления, и потому чувствовал себя неудобно. «Значит, он все же нашел способ захаживать к ней, не вызывая подозрений? Какое несчастье».

Они даже не успели обмолвиться словом при встрече, когда темный принц завалился в ее палату. Он бросил пару приветственных слов – и вот они уже обжимаются на кровати. Люциан, наблюдая за такой страстью, ощущал себя брюзжащим стариком: ему никогда не хотелось наброситься на Амели так, как Кай кидался на Элеонору. Темный принц не упускал ни одного шанса прикоснуться к любимой, вскользь или в открытую.

«Это и есть любовь? Или просто физическое влечение?» – подумал Люциан.

– Тебе разве не нужно идти? – Элеонора оторвалась от губ темного принца. – Кто-то может заметить, что ты задержался.

– Все в порядке, теперь я могу находиться в лазарете хоть час, хоть два или даже больше, – ответил Кай и вновь прильнул к ее губам. Он прижимал Элеонору к кровати, расположившись между ее ног. Она водила ладонями по его спине, с губ срывались едва слышные стоны, пока Кай оставлял поцелуи на ее шее. Элеонора выгнулась в пояснице, старалась прильнуть к нему ближе. Комната наполнилась жаром и запахом страсти. Двое влюбленных желали друг друга, сильно скучали по близости, которой им не давали насладиться.

– Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, – прошептала Элеонора после того, как Кай оставил бордовый след от губ на ее обнаженном плече. – Сними… перчатки…

Услышав ее просьбу, Люциан тут же очнулся и обратился в слух. Именно этого он всегда ждал! Наконец-то в его снах появилось что-то дельное, а не сплошная пошлость. Если Кай снимет перчатки, Люциан даже расхочет умирать.

Кай замер, выдохнув во впадину между девичьими ключицами. На миг между ними воцарилась тишина.

– Не могу, – сказал он.

Элеонора задумалась. Она медленно обхватила лицо принца ладонями и заставила его посмотреть в глаза.

– Какими бы страшными ни были твои руки, – мягко, но решительно произнесла она, – я хочу, чтобы они касались меня. Я хочу ощутить тепло твоей кожи, хочу знать, что мы близки. Ты не должен бояться показать мне…

– Ты не понимаешь, – холодно отозвался Кай. Он сел рядом и посмотрел на Элеонору сверху вниз. – Я говорил, что не могу снять перчатки. Почему ты не можешь принять это и более не обращать внимания?

Элеонора опешила. Она готова была принять Кая любым, но понимание того, что он не доверяет ей свои тайны и шрамы, расстраивало ее.

– Прости, – нерешительно прошептала она, будто чувствовала, что не имеет права наседать на возлюбленного. Может, Элеонора и не знала, что у него с руками, но могла представить, как непросто ему жить, не имея возможности ощущать мир кончиками пальцев. Наверняка Каю было так же неуютно, как и ей. «Зря я спросила», – подумала Элеонора.

Кай какое-то время сверлил ее взглядом, а затем просто отмахнулся.

– Ничего. – Он скользнул на край кровати. – Я давно понял, что ты умеешь испортить момент.

Элеонора поджала губы. Она тоже приподнялась, прислонившись спиной к изголовью кровати.

«Всегда жесток, если что-то идет не так, как ему хочется, – подметил Люциан. – Хотя вопрос о перчатках, кажется, его сильно задел».

– Что ты придумал, чтобы находиться в моей палате так долго?

– Упек Ливьена в лазарет, – ответил Кай с бездушным смешком.

– Что?! – воскликнула Элеонора, подскочив на месте. – Что ты с ним сделал?

Кай скривился.

– Если бы знал, что ты так взбеленишься, ударил бы сильнее. – Он посмотрел на возлюбленную. – К чему так переживать за человека, способного залечить даже перелом позвоночника?

Элеонора взвилась:

– Ты же знаешь, что я отношусь к Леви, как к брату! А если учитывать, с какой силой ты бьешь, то никакая регенерация не спасает! – Элеонора искренне гневалась. Ей бы радоваться, что возлюбленный нашел способ видеться с ней, но не за счет страданий другого человека!

«А-а, видимо, Кай сказал, что идет в лазарет навестить названого брата, вот и ошивается тут битых полчаса».

– Но Леви не твой брат, – отметил Кай. – Перестань переживать о нем, иначе в следующий раз я не остановлюсь, и он отправится прямо в гроб, а не в лазарет.

– О чем ты говоришь? – ошарашенно прошептала Элеонора. – Ты не можешь так поступить…

Кай поморщился, поднимаясь с кровати.

– Не могу? Ты даже не представляешь, на что я способен.