Янтарь рассеивает тьму

Люциан вышел в коридор и направился в комнату Мориона, чтобы оповестить того о дальнейших планах. Он застал его за чтением книги. Облаченный в черное, бессмертный полулежал на застеленной кровати. Солнечный свет, проникавший в окно, падал на белую макушку, отчего его волосы переливались как дорогой металл. Морион немного щурился, хотя его лицо оставалось бесстрастным.

– Уже выдвигаемся? – спросил он, даже не оторвав взгляда от страниц.

– Пока нет, – ответил Люциан, а после сообщил то, что поведал Сетху.

– Я вас понял. – Морион звучал сухо. Казалось, ему не было дела до бытия; он полностью сконцентрировался на книге, обложка которой настолько затерлась, что название было не прочесть.

Люциан не знал, что еще добавить, и поспешил уйти.

Эриас лежал на кровати и задумчивым взглядом сверлил потолок, пока Люциан раскладывал напольные подушки и чайный столик.

– Ты сможешь поесть за столом? – поинтересовался владыка Луны, как всегда вовремя, когда уже все подготовил, кроме тарелок с едой.

Эриас искоса взглянул на него.

– Нет. Я буду есть в постели, а ты будешь меня кормить.

Люциан промолчал.

– Что? – Страж приподнялся на локтях. – Ты мне должен за то, что позволил белоголовому засранцу играть со мной всю ночь.

– Кстати об этом…

– Мне не нужны твои извинения, – сказал Эриас, подняв раскрытую ладонь. – Я даже слушать не хочу, почему ты молча смотрел, как Морион издевается надо мной. Покорми меня, и я подумаю, простить ли тебе такое предательство.

Люциан выдержал паузу, анализируя услышанное. Ему несложно исполнить просьбу, но она выходила за рамки разумного.

– Я не стану тебя кормить.

– Станешь.

– Нет.

– Да.

– Нет. – Люциан обратил пламенный взгляд на Эриаса. Тон его голоса стал жестче. – Не зазнавайся. Согласен, я поступил некрасиво, когда не защитил тебя от издевок Мориона, но я не тот, кем ты можешь помыкать и чье чувство вины использовать. Если подумать, то это тебе стоит извиниться передо мной, учитывая, сколько всего тебе сходит с рук. Ты часто переходишь границы в общении со мной, забывая, что я в первую очередь твой владыка, и только потом – друг.

Эриас внимательно слушал жесткий монолог, не меняясь в лице, словно знал, что именно такой ответ и получит. Казалось, он только и хотел, что спровоцировать Люциана, чтобы выведать правду.

– Забавно, – протянул Эриас, медленно поднимаясь с кровати. – Я твой самый близкий человек после Амели, но даже меня ты ставишь на место, а ему все спускаешь с рук. – Эриас прошел к столу и показательно сел на подушки перед Люцианом. Взгляд его был хмурым и претенциозным. – Как я должен воспринимать это? Чем тебе так нравится Морион, что ты терпишь его выходки?

– Речь не о симпатии. Я терпелив сам по себе.

– Да, но ты не давал в обиду никого из нас, пока не появился он. Ты всегда затыкал тех, кто переходил границы.

– Видимо, зря. Может, тогда вы были бы менее восприимчивы к чужим насмешкам и не ныли так часто.

Эриас потрясенно вскинул брови. Люциан и не думал говорить это, но слова сорвались с языка прежде, чем он хорошенько все обдумал. Страж хохотнул и отвернулся, уставившись в стену.

Он прищелкнул языком и неободрительно покачал головой.

– Нельзя ему доверять… кем бы он ни был для тебя.

– А кем он для меня может быть? Мы знакомы несколько недель. – Люциан непонимающе посмотрел на друга. Не получив ответа на вопрос, он вздохнул и добавил: – Знаешь, за последние дни я осознал, что мой отряд слишком привык к комфорту. Вы позабыли о том, как уживаться с другими людьми. С появлением Мориона Сетх стал хмурым и зажатым, Абрам вечно чем-то взбудоражен, а ты не сдерживаешь эмоций. Думаю, хорошо, что этот человек попал в нашу компанию, – отличный способ всем научиться терпению.

Эриас расплылся в неприятной улыбке.

– Как чудесно ты использовал сложившуюся ситуацию для отвода подозрений от своей персоны. Твои замечания так точны, что на самом деле хочется поверить, что это мы с парнями виноваты, а не кто-то другой. Даже не знаю, что думать. Неужели мы и впрямь так расслабились и привыкли к комфорту? – язвительно спросил Эриас.

Люциан проигнорировал упреки и чужой тон. Он кивнул и сухо сказал:

– Рад, что ты все понимаешь. Надеюсь, у тебя получится донести мою мысль до остальных, потому что в дальнейшем я не потерплю замечаний по поводу взаимоотношений с Морионом.

Эриас скривил губы, но промолчал. Он знал, что если Люциан поставил на место лучшего друга, то ему и правда надоело выслушивать чьи-то придирки и наставления. У Люциана по натуре своей было недюжинное терпение, он предпочитал мир конфликтам, не любил проявлять жесткость и ставить кого-то на место, потому ругался, только когда уже перегнули и сломали палку.