Янтарь рассеивает тьму. Асдэм

– Если выиграешь, сможешь воспользоваться желанием, чтобы отменить мое. По-моему, это оправданный риск, ведь я могу потребовать все что угодно.

– Не все. Мы тогда наложили ряд ограничений.

Кай немного помолчал, а потом написал:

– Хорошо, тогда играем на условие. Если выиграю я, то сегодня буду спать с тобой на кровати.

Люциан нахмурился.

– У тебя там подушек целая гора, чем они тебе не угодили?

– На полу сквозит.

Люциан фыркнул, вспомнив, что Кай однажды уже упоминал об этом.

– Мертвецы не мерзнут, – небрежно вывел Люций.

– Но сквозняк чувствуют, – столь же небрежно ответил Кай.

Люциан закатил глаза, не представляя, чего добивается этот демон. Однако спорить было бесполезно; им ни тепло ни холодно от того, лягут ли они в одну постель, просто Кая хлебом не корми, дай поглумиться. Правда, непонятно, над чем глумиться. Над смущением Люциана? Так он в этот раз даже не смутился, просто подумал, что с него хватит, а то начнется, как в прошлый раз: «Постель как софа, софа как кровать, разве есть разница, где нам лежать?»

– Ладно. Сыграем, как ты хочешь, – начертил Люциан ответ с равнодушным лицом, отбросив беспокойство по поводу демонического безумия.

– Каково твое условие?

Люциан подумал и написал:

– Расскажешь секрет полуторагодовой давности, который связан со мной. Когда мы играли в башенку, она поставила тебе это условие.

Через мгновение Кай быстро отписался:

– Хорошо. – И игра началась.

Они лежали на мягких подушках, уставившись в небо. Кай держал руку Люциана в своей и выводил руны, четко складывающиеся в слова. Его коготь щекотал его, но Люций достаточно контролировал свое тело, чтобы не отзываться, не дергаться и пытаться почесать ладонь.

– Факт первый: когда я родился, то лишил названого дядю руки. Факт второй: поскольку я был демоном, уже с рождения мог осознанно мыслить и говорить. Факт третий: при рождении мои глаза были черными. Где правда?

Люциан открыл рот, словно хотел ответить, но все не решался. Если честно, насчет второго факта он сомневался, а вот первый и последний походили на правду. «Но какой из них истинный? Учитывая способность Кая разрушать прикосновением, он мог лишить названого дядю руки, но я видел его дядю, и все руки у него на месте. Черные глаза кажутся наиболее правдивым вариантом, думаю, в детстве Кай не контролировал свою демоническую суть».

– Третий факт, – ответил Люциан.

– Неверно, – легко написал Кай. – Глаза у меня были серые, а вот дядю я и впрямь лишил руки.

– Но ведь у твоего дяди две руки! Как это возможно, если ты уничтожил одну из них?

– Он ее отрастил. Он ведь бог.

Люциан ахнул. В воспоминаниях Элеоноры он слышал, что названый дядя Кая был богом, вот только сказано это было так сумбурно и между делом, что даже Эленор не придала словам значения. Да и откуда ему было знать, что Боги способны отращивать конечности, уничтоженные самой темной сущностью?

Люциан недовольно поджал губы, а Кай тем временем начал новый раунд:

– Я не люблю жареный рис с овощами. Добряки меня раздражают. Леви на самом деле мне нравился.

Люциан задумался.