Янтарь в болоте

Княжич стиснул зубы, сжал кулаки, отвернулся, чувствуя постыдную резь в глазах. Мечтал провалиться сквозь землю и даже шевельнуться не мог, будто и впрямь пол расступился и начал тянуть в себя. Как подошел отец – не заметил, вздрогнул, когда на затылок опять легла тяжелая рука, потянула, разворачивая.

– Дурень, – тихо уронил Ярослав, прижав голову сына к своему плечу.

Тот на мгновение замер напряженно, а потом длинно-длинно выдохнул, обмяк, словно на том воздухе только и держался, обнял отца обеими руками, вцепился в полотняную рубаху и шепнул едва слышно в крепкое плечо:

– Прости…

– Какой же ты еще мальчишка, а! – проговорил князь, обняв его в ответ крепче. – Только что вытянулся и на девок заглядываться стал, – добавил с тихим смешком.

Ярослав давно такого страха не чувствовал, как в те минуты, когда шел в покои наследника. Мысль о том, что сын хотел его убить, иглой сидела в сердце – не продохнуть. Все остальное, что Вьюжин говорил, он как будто слушал, как будто понимал и взвешивал, противоречия искал, но мысли все время об одном были. Да, боярин что-то такое говорил, будто княжича обманули и не столь уж он виноват, и хотелось бы поверить, что это все не со зла, а по дури, но ждал все равно худшего. И гадал, пытаясь это худшее для себя объяснить.

Что он сделал не так? Да, бывал очень строг, что-то запрещал, но когда успел обидеть настолько? Он не понимал, не мог даже предположить, и оттого делалось еще тяжелее.

И теперь князь чувствовал, что с плеч свалилась целая гора, и от облегчения даже ругаться не мог. Да оно, наверное, и к лучшему: княжич бестолковый, наивный, но сейчас, кажется, и сам понял, каких дров наломал, куда уж его ругать больше…

– Что мне с тобой делать, а, Мить? – заговорил Ярослав через некоторое время, взял сына за плечи, чуть отстранил, чтобы опять заглянуть в лицо. Смущенное, чуть помятое, глаза виновато опущены…

Наследник не ответил, только неопределенно повел плечами, а князь продолжил раздумчиво:

– Ты же закон нарушил, ты понимаешь? И человеческий, и Матушкин. Сгоряча ли, по недомыслию, но нарушил. Ну, чего молчишь? Изучал же законы, аж вон князем стать задумал прежде времени, значит, в знаниях своих уверен, – не сдержался он от легкого тычка, в ответ на который Дмитрий только покривился недовольно и еще ниже повесил голову.

А потом вдруг вскинулся и уставился на отца выжидательно:

– По закону, если я смерть не заслужил, острог или ссылка полагается, да наследником ты должен Севку назвать. А поскольку я раскаиваюсь, что делом готов доказать, так дозволь кровью искупить, службой воинской!

Ярослав слушал внимательно, кивнул один раз согласно, но в конце, уяснив, к чему тот клонил, расхохотался.

– Ну ты наглец! – протянул он почти с восхищением, качнув головой. – Рыбу наказать через утопление!

– Сам же про закон говорил, – возразил княжич и тоже не удержался от улыбки.

Отец больше не злился, и это, кажется, было лучшее, что случилось с Дмитрием за последнее время. А там он перетерпит, пусть князь хоть в клетку сажает и пытает своими умными книжками да разговорами с боярами…

– Ладно, – решил Ярослав, помолчав пару мгновений, крепко сжал плечи сына и отпустил. – Коль уж так, то езжай, искупай, авось там ума наберешься. А чтобы точно с пользой было – книги с собой возьмешь, я отберу какие, и будешь учиться. Если же и так за ум не возьмешься и через год уроки из книг не выучишь, – не взыщи, вернешься под присмотр.

– Я не подведу! – горячо заявил княжич, просияв. – Я буду стараться, правда! Прости. Я, может, правда дурак, только… Одураченным быть больше не хочется. – Он недобро нахмурился, отчего стал как будто взрослее и особенно похож на отца.

– Ну, нет худа без добра, – одобрительно усмехнулся Ярослав и добавил задумчиво: – Да и то верно, Севке как раз самое время от мамкиной юбки отвыкать, чай, не девчонка.

– Отец, можно только одну просьбу? – опомнился вдруг Дмитрий.

– Ну попробуй. – Князь удивленно поднял брови.

– Не выдавай Алёну замуж за того, на кого Вьюжин указал. Отпусти ее!

– Эка новость, – растерянно пробормотал князь.

– Ей же плохо здесь, трудно, и роль княгини ей не по сердцу, – продолжал Дмитрий тем временем с неожиданной горячностью. – Не ломай ей жизнь, она хорошая! Я хоть сейчас и понимаю, что она Вьюжину помогала, но и верно делала – Матушка знает, чем бы все обернулось, кабы не он! Но она же ведь другого любит, и крепко любит…

– Уж не тебя ли? – Ярослав слегка нахмурился, в ответ на что сын тряхнул головой и улыбнулся:

– Нет. Воеводу, Олега Сергеевича. Да и ему она дорога, не стал бы он иначе за ее честь заступаться.

– Тоже мне, вестовой Люсерды! – хохотнул князь с облегчением – вот только не хватало ему, чтобы сын еще и влюбился так некстати! – Не волнуйся за нее, никто ее силком замуж не погонит. И княгиня она временно, Вьюжин через нее убийц Краснова ловил. Я Николая Остаповича княжить посажу, он мужик умный, надежный, управится.