Янтарная камера

– Что тут объяснять? Провокация, понимаешь? Борода, конечно, придает мужчине ореол загадочности, но это не тот случай. Может, Шаховский под меня копает, не понравился я ему, проверить решил. Нет в городском УВД Михаила Ивановича Потапенко. Да и в областном. Тем более полковника. Там все люди в таком звании наперечет. Да и с названиями улиц не все ладно. В мае все переименовали. Изрядный шум стоял по сему поводу. Он не мог не знать об этом, если бы там жил. Декоммунизация проходит в нашей стране, слышали? Октябрьский район – это теперь Новобаварский, улица Первой Маевки, дай бог памяти, Копыловская. Я внятно объясняю?

– Да ладно, чего взбесился, спросить уже нельзя, – миролюбиво протянул Ратушенко. – Все равно ты какой-то странный, Алексей. С чего бы Шаховскому под тебя копать?

Корнилов промолчал и отвернулся. Действительно, зачем Шаховскому под него копать? Разве что личная инициатива. Почуял неладное, интересно стало, почему этого парня бывшие коллеги решили припрятать и что он с этого может поиметь?

Осторожнее надо держаться.

Глава 8

Второй рабочий день до обеда ничем не отличался от первого. Толпа людей в сортире и умывалке. Работяги бродили как сомнамбулы, иных из ступора могла вывести лишь добротная затрещина. На парочку таковых охрана не поскупилась – какой ни есть, а будильник. Мол, быстрее бегаем, граждане трутни!

Кто-то ныл в умывалке:

– Будьте вы прокляты, где моя зубная щетка?

– Ершиком для унитаза почисти, – посоветовал ему добрый товарищ.

Где его взять, он совета не дал, но работяги развеселились.

На завтрак были поданы разваренные макароны, пожаренные на прогорклом подсолнечном масле, оставшемся, видимо, в хранилищах после развала Советского Союза. Есть эту гадость было трудно, но нужно.

Алексей украдкой проглотил анальгетик. Сегодня эта штука была актуальна.

Снова путешествие на двух грузовиках по землям, до тридцать девятого года бывшим частью Волынского воеводства Польши, высадка у обгорелого леса. Подгоняли охранники, орал прораб. Люди в рваных телогрейках тащили канистры с топливом для заправки бензопил.

Над лесом воцарились грохот и лязг. Из мокрых облаков тумана выплывали падающие деревья, люди, снующие между пнями и паданцами. Просека росла вглубь и вширь. Громыхал экскаватор, канал неумолимо приближался к лесу.

Прибыли несколько грузовиков. Они приволокли на сцепках какие-то зачехленные агрегаты, явно не полевые кухни.

– Работаем, паразиты! – отрывисто гавкал прораб Шлыпень.

С вечера он, похоже, неплохо тяпнул для снятия стресса. Физиономия распухла, глаза превратились в щелки.

– Уже мотопомпы доставили! Что я с ними буду делать?

Вольные работяги, прибывшие с колонной, выгружали из кузовов свернутые рукава, тепловые пушки, всей толпой опускали на землю дизель-генератор. Они сочувственно посматривали на доходяг, корчующих лес. Мужики волокли оборудование под навес, затягивали дополнительными чехлами. Пускать его в ход было рано.

Продолжалась раскорчевка пней. Старенькие тракторы вставали на дыбы, натягивая тросы. Корни мощных растений неохотно расставались с землей, выбирались на поверхность со скрипом и скрежетом. Несмотря на бардак и суету, усугубляемые визгливым прорабом, дело продвигалось. Лес отступал.

Работать в подобном темпе людям предстояло еще не один день. Они сгибались от тяжести, перенося стволы поваленных деревьев.

– На месте пилите и жгите. Куда вы их тащите? – голосил прораб.

Дышать ядовитой гарью уже было невозможно. Мужики кашляли, их легкие набивались едкой гарью. Выдать им марлевые повязки никто не догадался. Здесь не было людей, лишь презренная рабсила.

Алексей орудовал топором, старался беречь дыхание, работать в одном темпе. Он изредка косился по сторонам.

На другой стороне поляны лениво возились уголовники, часто делали перерывы. Упитанный Погребень подымил сигаретой, отдал окурок Шашлыку. Тот жадно схватил его, с наслаждением всосал дым, обжегся о тлеющий фильтр, выбросил. Щадящий режим у них, да, как и в России на зонах? Мужики пашут, а ворам западло? Тогда почему они тут оказались?

Хромал, но держался журналист Лощанский. Парень снова поранился о сучок, кровь текла по лицу.

Пару раз в кадре возникал вчерашний липовый мент из Харькова Годзянский. Он пытался притворяться невидимкой.

Оплетали тросами пни Пехтин с Гоняйло. Первый все сильнее превращался в привидение, у второго в глазах разгоралась тоска.

После обеда произошел досадный инцидент. Не прибыла цистерна с горючим. Оба трактора и экскаватор выработали все, что было в баках, и встали на мертвый прикол. Бензопилы тоже отказывались работать.

Шлыпень злился, куда-то звонил, орал, что ржавым тазом накрывается план. Его самого скоро вздернут на виселицу вместе с этим стадом лоботрясов.

– Слушайте сюда! – объявил он. – Горючка будет только завтра! Но это не повод бездельничать сегодня. Напрягитесь, вы же все умеете, чертовы поганцы! Никто не поедет в барак, пока не выполним план. Я доходчиво выражаю свою мысль?

Доходчивее было некуда. Пришли в движение автоматчики, заняли позиции на случай народного бунта. Но буянить никто не стал.