Янтарная комната

— Хорошо сформулировано! — похвалил письмо доктор Волтерс, после того как Финдлинг зачитал его вслух. — Приказ фюрера… это точно привлечет внимание!

— К тому же это правда.

— Завтра утром я выезжаю.

— Почему так быстро, доктор Волтерс? — Руннефельдт неопределенно махнул рукой. — Мы ещё не все ящики распаковали. Вы не хотите подождать, пока…

— Я ценю время, дорогой Руннефельдт. А теперь, из-за дверей, ещё больше. Надо спешить! До Риги я доберусь без особых трудностей, а в там я попробую получить место в курьерской машине и добраться до 18-ой армии. Благодарю небо, что Пушкин находится не в другой галактике и до него можно добраться!

На следующий день доктор Волтерс на армейском поезде отправился на восток. Прощание было очень коротким — рукопожатие с доктором Руннефельдтом и с доктором Финдлингом и пренебрежительный взгляд на Вахтера. Когда за ним закрылась дверь, все облегчённо вздохнули, но никто не произнес свои мысли вслух.

***

Письмо майор Питчманн получил 17 января 1942 года, 20 января двери были демонтированы и 25 января прибыли с Ленинградского фронта в Кёнигсберг на санитарном поезде. Все тыловые службы показали себя превосходно.

К дверям была прикреплена маленькая записка от доктора Волтерса. Короткое, ни к чему не обязывающее приветствие и сообщение, что у него всё хорошо.

Это была последняя весточка от доктора Волтерса. Гарнитур из покоев Екатерины Великой больше никто не видел, как и серию икон новгородской школы, картины, изделия из золота и серебра, ковры и гобелены.

И ящики с забытыми фризами из янтаря, главная работа Растрелли, остались ненайденными.

Когда доктор Волтерс покинул Екатерининский дворец, за ним до Риги следовали три грузовика. Что находится под брезентом, никто не контролировал и не интересовался. В районе боевых действий у людей были другие заботы. Наступила зима, в войсках не хватало теплой одежды, шарфов, шапок, перчаток и почти полностью отсутствовали валенки или меховые сапоги. Всё сковали мороз и снег. В лесах за линией фронта партизаны нападали на немецкие подразделения, взрывали рельсы и поезда, разрушали мосты и перерезали пути снабжения продовольствием и боеприпасами. Кто будет обращать внимание на ротмистра с тремя грузовиками, тем более, что на дверях приклеены таблички «Оперативная группа «Гамбург» отряда особого назначения МИД».

Кто будет спрашивать командировочное предписание? И без того понятно, что отряд особого назначения Министерства иностранных дел, находящегося в Берлине, возвращается с фронта.

Никто не знает, пережил ли войну доктор Волтерс, жив ли он до сих пор, безвестный старик, воздвигнувший себе обелиск из икон и картин, гобеленов и спального гарнитура Екатерины Великой с резными и позолоченными пенисами.

А янтарные фризы работы Растрелли бесследно исчезли...

***

Три дня гауляйтер Кох, не называя своего имени, звонил в городскую больницу и требовал к телефону сестру Яну. Все три раза он попадал на Фриду Вильгельми, которая кричала в трубку:

— Чего вы хотите от Яны? Кто вы?

Не проронив ни слова, Кох клал трубку.

«Крепкий орешек, — думал он со злостью. — Но я расколю его. До сих пор я всегда получал желаемое».

— Опять эта свинья! — поморщилась Фрида после третьего звонка. — Если позвонит ещё раз, я ему скажу: только после меня… герр гауляйтер! Тогда он подожмёт хвост!

— А если он так и сделает? — Яна весело засмеялась — что за абсурдная мысль?

— Что? — не поняла Фрида.

— Только после вас…

— И это говоришь мне ты?! — Фрида приподняла свою массу со стула. — Ты просто волк в овечьей шкуре! Какая же ты легкомысленная! Хамелеон… и можешь менять окраску в зависимости от среды, чтобы стать невидимой!

— Может быть. — Яна вдруг стала серьёзной. — Я хотела бы стать невидимой. Вот бы мой чепец медсестры стал шапкой-невидимкой

«Он такой и есть, — подумала она. — Он и есть шапка-невидимка. Под ним я живу невидимой среди вас… никто не знает, кто я такая, Яна Петровна Роговская. Так что ты сказала правду, Фрида… я буду всё время менять окраску, чтобы быть ближе к Михаилу Игоревичу и к Янтарной комнате».

В понедельник Коху пришла в голову другая идея. Он позвонил в больницу, попросил соединить его с главным врачом, назвавшись Бруно Велленшлагом, руководителем отдела в музее замка, сообщил, что один упаковщик поранил руку, и попросил прислать медсестру.

— И лучше всего сестру Яну, — сказал Кох. — Она уже здесь была и хорошо ориентируется.

— Я немедленно направлю к вам санитара! — ответил доктор Панкратц.

— Спасибо. Но медсестра Яна, как я сказал, здесь хорошо ориентируется.

— Будет лучше, если вы привезёте раненого сюда.

— Из-за пустяковой царапины? — Коху прикладывал неимоверные усилия, чтобы не заорать. Панкратц. Капитан медслужбы Панкратц. Я позабочусь о том, чтобы вас как можно скорее направили на фронт. Вам осталось не так уж много времени греть свою задницу на батареях в больнице!

— Всё не так просто. Если это был ржавый гвоздь, то может произойти заражение крови, столбняк, гангрена. Я наблюдал подобные случаи в полевом лазарете…