Янтарная комната

— Спасибо! — сказал Кох и положил трубку. Потом ударил кулаками по столу и плюхнулся в кресло.

Этот Панкратц уже был на фронте и, кажется, имеет тяжёлое ранение, после которого может служить только в тылу. Отправить на фронт трудно, а вот перевести в какую-нибудь заштатную больницу — другое дело. В Роминтен или в Лык. Там, на Висле, замечательно — будет там перевязывать лис, а зимой выть вместе с волками. А Фриду Вильгельми отправим старшей сестрой в психушку. Пусть там командует, сколько влезет. Яна, мазурская волчица, ты от меня не ускользнёшь.

Кох потянулся в кресле, снова взял трубку и позвонил Велленшлагу. Как обычно, тот подобрался, когда Кох с ним разговаривал, даже если тот его не видел, это можно было определить по голосу.

— Бруно...

— Гауляйтер…

— Ты как-то мне говорил, что в «Кауфнаусе», в отделе тканей, видел симпатичную продавщицу.

— Так точно, гауляйтер. Эмми Зоннеман…

— Ещё одна такая глупая шутка, и ты отправишься на фронт!

— Я не знал, гауляйтер, что малышку зовут так же, как и жену рейхсмаршала Геринга. Её действительно зовут Эмми Зоннеман.

— Тогда это будет двойное удовольствие! — Кох громко рассмеялся и хлопнул себя по бедру. — Приведи ее ко мне сегодня вечером.

Он прыснул он смеха и положил трубку.

Надо будет рассказать об этом Герингу. Что я переспал с Эмми Зоннеман. Жаль, толстяк совсем не понимает шуток.

***

Вечером Яна надела тёплое зимнее пальто и шерстяную шаль. Совершенно неожиданно холодный восточный ветер принёс в Кёнигсберг холод. Снега ещё не было, но по ночам стояли сильные морозы, скользкая наледь покрыла улицы, стены и крыши домов. Пешеходы неуверенно ступали или скользили на дороге, машины буксовали. Холода наступили так быстро, что к ним не подготовились.

— Куда ты собралась? — спросила Фрида, когда увидела Яну в пальто, шали и вязаных перчатках.

— В театр, старшая сестра. На оперетту «Продавец птиц».

— Я почтальонша Кристель, — вдруг пропела Фрида.

Яна вздрогнула и удивленно посмотрела на неё.

— Что с вами, старшая сестра?

— Это песня из оперетты, дитя. «Продавец птиц». Я смотрела оперетту шесть раз. Последний раз — театре «Метрополь» в Берлине. С Иоанном Хеештерсом в главной роли. Когда в Ти-и-и-роле дарят ро-о-о-зы…

На сцене сейчас обрушились бы кулисы, но лицо Фриды сияло от счастливых воспоминаний. Она втайне восторгалась многими артистами, от Сары Леандер и Фердинанда Мариана, от Хайнца Рюмана и Вернера Крауза до Генриха Георга и Кете Голд, от Густава Грюндгенса до Бригитты Хорней, но всё это скрывалось за её панцирем.

— Ты идёшь в театр одна? — спросила она недоверчиво.

— Конечно. Я как раз хотела купить абонемент. Вам тоже купить, старшая сестра?

— Спасибо, нет, дитя. Он же на определённые дни, а я не хочу себя связывать. — Это была её тайна, её жизненное кредо: не связывать себя! Неважно, с чем. Стремление к свободе у Фриды было всеобъемлющим.

— Когда ты вернёшься? — спросила она.

Яна пожала плечами.

— Я не знаю, сколько идет оперетта.

— Ну, скажем, два часа. — Фрида оценивающе посмотрела на часы. — Сейчас семь. В восемь начнётся оперетта, в десять закончится. В одиннадцать ты будешь здесь! Если придёшь позже, мы поругаемся.

— Понятно, старшая сестра.

— Я хочу тебе только добра, деточка.

— Я знаю. Приятного вечера, старшая сестра.

— Тебе тоже… Охотно бы я женщин целовал… Ах, вздор, это из Паганини…

Сопровождаемая взглядом Фриды, Яна вышла из комнаты, а потом через боковую дверь приёмного отделения покинула больницу. В комнате дежурного по отделению скорой помощи опять сидел санитар Карл Блудеккер и махнул ей рукой.

— Давно не виделись, сестра! — крикнул он. — Куда идёшь? На улице чертовски скользко. Держитель крепче за своего кавалера.

— Я иду в театр, одна. На «Продавца птиц».

— Эта там, где кто-то поет «С птицами я вырос»?

— Блудеккер, какой вы невежда! — Яна покачала головой. — Стыдитесь.

— Если б я мог... — Блудеккер широко улыбнулся. — Всего хорошего, сестричка. Кстати, вас как-то спрашивал унтер-офицер из Берлина.

— Юлиус Пашке.

— Да, так он назвался. Потрясающий субъект.

— Что вы ему сказали?

— Что сестра, сказал я ему, работает у Фриды, и ему сначала придётся взломать бункер. Иди к Фриде, но не забудь прихватить огнемёт. Он исчез.

— Я вернусь в одиннадцать.

— Хорошо. У меня ночное дежурство. Можешь приходить в любое время, сестричка. Ещё раз всего хорошего.

В театральной кассе Яна купила абонемент на четыре оперы, две оперетты и три спектакля, но не стала покупать билет на «Продавца птиц». Она вернулась в замок и нажала на звонок у боковой двери. Три коротких и один длинный… это звонок Михаил Вахтер знал по прежним временам.

Через некоторое время в двери повернули ключ, но открыл её не Вахтер, а другой пожилой мужчина. Похоже, его оторвали от ужина — он что-то жевал.

— В чём дело? — спросил он недовольно. — Сестра из Красного креста? Что-то случилось? У кого-то запор?

— Надеюсь, не у вас! — парировала Яна.