Янтарные цветы

– Да. Полностью. Никаких прямых улик нет. – Я ничего не говорю про семнадцатилетний след из рудбекий. Про голоса у меня в голове, которые все множат и множат сомнения.

– Убийца не вернется, мам. Кем бы он ни был! – с жаром говорит Чарли. – Раз уж ему удалось скрыться от полиции, теперь он не станет рисковать. А может, он уже сидит в тюрьме за другие преступления. Я слышала, такое часто случается.

Моя дочь явно много об этом думает. Какая же я дура – конечно, ее юный мозг заточен точь-в-точь как наш с Лидией в ее возрасте. Лучше не буду говорить ей о шокирующих цифрах (любезно предоставленных Джо): из трехсот серийных убийц, разгуливающих по Америке, большинство останется на свободе.

– Послушай меня, Чарли. Больше всего на свете я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь. Жить в страхе – это ужасно, но сейчас ты должна быть начеку. Из-за этой казни столько всего завертелось… а ведь моя главная задача – защищать тебя. Поэтому хотя бы на время позволь мне это делать.

Чарли приподнимается.

– Знаешь, у нас семья нормальнее, чем у половины моих знакомых. Правда! Однажды мама Мелиссы Чайлдерс посадила в машину свою дочку и других болельщиц, и они стали ездить по округе и запихивать куски сырой курицы в почтовые ящики девчонок, которые им не нравятся. А мама Анны тогда не заболела, она валялась пьяная дома. Анна говорит, она себе подливает водку в стакан колы, который держит в машине, и пьет прямо за рулем. Дети много чего знают, мам. От нас все не спрячешь.

Редкий, свободный, ничем не сдерживаемый поток информации.

– А с мамой Анны я больше никуда не поеду, – заявляет Чарли.

Качели действуют гипнотически. Говори, говори.

Вдруг начинает звонить ее телефон. Рингтон незнакомый. Чарли тянется за трубкой.

– Можно я переночую у Марли?

Она уже слезает с качелей. Уходит от меня.

– Нет ничего лучше, чем субботний вечер в «Летучей рыбе»!

Джо подносит к губам огромную запотевшую кружку пива. На ней старые «левайсы», красная футболка «Оклахома сунерс» и золотая цепочка со спиралью ДНК, которая хорошо смотрится с любым нарядом.

Билл только что вернулся от барной стойки с полной корзинкой жареных устриц и кукурузных крокетов – на всех. Он одет в потертые джинсы, футболка выправлена, волосы слегка растрепаны (надо бы ему постричься). Никогда не видела его таким расслабленным. Он протягивает мне кружку «Сент-Поли герл» – и удерживает мою руку чуть дольше необходимого. Я списываю это на пиво. Кружки тут просто гигантские. Потом непросто будет добраться до дома.

– Один размер на всех, – с ухмылкой произносит он и садится рядом с Джо, напротив меня, прямо под доску объявлений с фотографией рыбака, поймавшего рыбу на стероидах.

– Она настоящая? – Я показываю пальцем на морское чудище размером с Чарли.

– Это Стена Лжецов. – Билл, не глядя на снимок, закидывает в рот крокет. – Я уже несколько лет пашу на одного из них в прокуратуре.

– А вот это несправедливо, – хмурится Джо. – За последние десять лет Далласский округ превратился буквально в машину для освобождения заключенных по результатам ДНК-экспертиз. – Что-то подобное я уже слышала от Чарли.

– Эх, Джо, все-таки ты неисправимый оптимист. Вот добьюсь нового слушания по делу Террела – тогда поговорим.

В ресторане шумно и многолюдно. Мимо нас к барной стойке тянется длинная очередь – люди в ковбойских шляпах и бейсболках с техасской любовью ко всему жареному во фритюре. Коллективный оргазм случается с техасцами на ярмарках, где в жаровни с кипящим маслом кидают даже «Нутеллу», «Твинкис» и сливочное масло.

Как только Чарли убежала ночевать к подружке, мне пришло сообщение от Билла: не хочу ли я выпить пива с ним и Джо? По какому поводу – неясно.

Я немного помедлила (совсем немного) и согласилась. Лучше вечер в пабе, чем в компании Сюзанн и бутылочки мерло, когда за окном грохочет гром, а вспышки молний превращают любой куст в силуэт человека. Я быстро собрала в хвост распушенные от влажности волосы, накинула старую джинсовую куртку и примчалась сюда на своем «Джипе». Дворники на лобовом стекле всю дорогу работали не переставая.

Билл и Джо выпили уже минимум по одной кружке и пылко обсуждали нового квотербека «Сунерс», когда в бар вошла я – мокрая до нитки, словно только что целовалась с кем-то под водопадом. Джо кинула мне рулон бумажных полотенец со стола – высушить волосы и убрать следы от растекшейся туши под левым глазом. Мы заговорили не о Терреле, а о новом деле Джо – недавно в огайском поле были обнаружены останки трех– или четырехлетней девочки. Затем Билл переключился на меня.

– Так чем вы занимаетесь? – спросил он.