Янтарные цветы

– Даже не знаю, как это назвать… Мастер на все руки, наверное. Делаю все, что взбредет людям в голову. Заказы бывают совсем маленькие – например, свадебная диадема с бриллиантами из бабушкиного кольца, – а бывают большие. Я построила парящую лестницу для отеля в Санта-Фе, и про нее написали в «Сандей морнинг». У них была серия статей о женщинах-ремесленниках, и мне это здорово помогло. Спасибо, что они не упомянули историю с Черноокими Сюзаннами… Теперь у меня целая очередь из клиентов. Я могу выбирать. И заламывать цену.

– Лестница в Санта-Фе – ваш любимый проект?

– Нет. Если честно, моя любимая штука – катапульта для метания тыкв для прошлогоднего конкурса в дочкиной школе. Мы побили существующий рекорд на шесть футов! – Я отхлебываю пиво. – Мой отец по второй специальности физик, он и меня кое-чему научил.

Эх, надо было съесть на ужин что-то посущественней, чем два крекера с сыром пименто. Билл выглядит совсем молодо в мягкой серой футболке, льнущей к тугим мышцам. Интересно, он уже закрутил роман с той шведкой – или еще нет?

Я решаю сменить тему и отвести луч прожектора в сторону: мне под ним всегда слишком жарко и слишком светло. Может, прямо спросить их, зачем они меня спаивают? Хотят сообщить плохую весть? Я не свожу глаз с Джо. Сегодня она могла бы быть кем угодно: домохозяйкой, учительницей первых классов, банковским служащим. За футболкой «Сунерс» и ясными голубыми глазами (сразу видно, что человек высыпается) не разглядеть ежедневного общения с ужасным. Так сразу и не скажешь, что эта женщина стояла на дымящихся руинах башен-близнецов и решала в уме математические уравнения среди сущего ада.

– Джо, как вам удается изо дня в день заниматься своим делом? – спрашиваю я. – Не принимать страшное близко к сердцу…

Она ставит кружку на стол.

– Дар от Бога. Я умею смотреть на всякие ужасы и не испытывать отвращения. Отрезанный палец. Кишки. Но я не стану врать, что дома, перед сном, не думаю о пятнах спермы на платьице с русалочкой. Или о пуле в челюстной кости военнопленного, которая не убила беднягу – его потом еще долго пытали. Меня часто посещают мысли вроде: «Эта молодая мать умерла во время авиакатастрофы или сразу после?» Я думаю о том, кто эти люди и что с ними стало. Когда я перестану думать – пора увольняться.

Последние слова смахивают на пьяный треп, хотя ничего искреннее я еще не слышала.

– Да и потом, я больше ничего не умею. Я криминалист. Это моя работа.

– Ты такая славная, – заявляет Билл и чокается с ней. – Я вот большую часть дня хочу разукрасить кому-нибудь морду.

Она улыбается и поднимает кружку.

– Я же из Оклахомы! Мы – самые славные люди на свете. И, кстати, любим разукрашивать морды. Но иногда у меня бывают хорошие дни, как сегодня, например.

– Если вы еще не заметили, мы с Джо празднуем, – говорит мне Билл. – Просто хотели, чтобы вы сперва выпили «штрафную».

– И?..

Билл вопросительно смотрит на Джо, та кивает. Валяй.

– Поиск по базе ДНК-данных дал результат.

Я не сразу перевариваю его слова. Он ведь не Сюзанн имеет в виду? Так быстро?..

– Одна из Чернооких Сюзанн была объявлена в национальный розыск, – непринужденно подтверждает Джо. – Мы нашли ее в базе.

– Все нормально, Тесси? – На лице Билла – беспокойство. Он хоть сам понял, что натворил? Назвал меня Тесси. В этот раз он без малейшего стеснения накрывает мою руку ладонью. В груди сразу что-то екает – но сейчас я не готова к подобным чувствам. Отдергиваю руку и прячу за ухо мокрую прядь.

– Да… Все хорошо. Просто я потрясена. После стольких разговоров о мрачной статистике я никак не ожидала… Кто она?

Мне надо знать ее имя.

– Ханна, – отвечает Джо. – Ханна Штайн. Двадцать лет. Четверть века назад она работала официанткой в Джорджтауне. Ее брат сейчас – хьюстонский коп. Нам повезло. Совсем недавно он прошел курсы по поиску без вести пропавших и настоял, чтобы семья внесла ДНК в базу. Митохондриальная ДНК Ханны совпадает с ДНК ее матери и сестры.

– Если я смогу доказать, что Террела не было в окрестностях Джорджтауна в день ее исчезновения… скажем так: это очень поможет делу. – В голосе Билла слышится неприкрытое ликование.

– И еще кое-что… Мать Ханны хочет, чтобы вы присутствовали.

– Присутствовала где?

Эта Сюзанна – больше не безымянная груда костей и зубов с замогильным голосом. Ее зовут Ханна. Свет молнии озаряет ее силуэт, и я вот-вот увижу лицо.

– Мать и сын приедут сюда из Остина. Миссис Штайн настоятельно просила, чтобы на встречу с полицией позвали и вас. Она подозревает, что один из ее двоюродных братьев мог быть причастен к исчезновению Ханны. Она… мы… копы… В общем, вы можете его опознать – или не опознать.

– Штука в том, – добавляет Билл, – что он уже умер.

Тесси, 1995

Двое входят в кабинет врача. Мужчина и женщина.

Мужчина – прокурор. Мистер Вега. Невысокий, крепкий, лет сорока. Твердое рукопожатие, смотрит прямо в глаза. Эдакий итальянский мачо. Он напоминает мне тренера по футболу, который в прошлом году загнал полшколы в спортзал из-за угрозы торнадо. Когда он идет по коридору, его видно издалека.