Янтарный меч

– Нет, нет, нет! Вот только не реви!

Ее вздернули вверх, постарались поднять, но пережитый кошмар не отпускал так легко.

Колдун усадил на лавку, укутал в одеяло – одна голова торчать осталась. Он уселся на пол, одним махом натянул на себя рубашку, только скривился, а Ярина все никак не могла успокоиться: забилась в угол, всхлипывая и размазывая слезы по лицу.

«Лучше б сразу убил, теперь мучить будет».

– Можно я пойду? – страдальчески спросил Гор через пару минут, когда всхлипы стали надрывнее. – А ты тут посидишь, порыдаешь о своей загубленной жизни. Или о чем ты там ревешь, могу хоть узнать?

Это было такое кошмарное возмутительное нахальство, что у Ярины тут же слезы просохли. Он еще издевается! Сидит на полу какое-то невиданное страховидло и строит из себя несчастного, словно не сам напугал ее до смерти.

– Т-ты…

– Ну? – подбодрил колдун, пока она пыталась справиться с дыханием. Он поднялся, разлил сбитень по кружкам, одним махом руки убирая беспорядок на полу. – Что я?

– У тебя в сп-пине…

– Да, да, дыра в спине. Спасибо, что напомнила, я об этом забывать уже стал. Дальше.

То есть, это пустяки, получается?! Но насмешливый тон успокаивал. Если бы колдун ринулся уверять ее в своей невиновности и благих намерениях, Ярина ему бы ни за что не поверила, но он не оправдывался, не каялся. И смотрел на нее с извечной усмешкой.

Гор силком вручил ей отчего-то теплую кружку и снова замер, глядя в окно. Луна отражалась в глазах, превращала их в серебряные. Красиво и жутковато. Навьи тоже, говорят, собой хороши до невозможности, но они вроде солнечного света боятся. А этот… она его столько раз днем видела. Спас ее, на руках к себе в дом принес, кровать уступил. К чему? Тут как ни думай, больше запутаешься.

– Ну, извини, – внезапно с тяжелым вздохом повинился Гор. Ярина от неожиданности чуть и эту кружку не расколошматила.

– Не хотел тебя пугать. Не хватало еще, чтобы ты всю деревню своими воплями подняла.

И поэтому напугал настолько, что крики, должно быть, в лесу слышали. Она осторожно пощупала лоб: шишка останется, ну и тяжеленная у него голова. Нужно было сказать что-то, но слова попрятались. Пришлось глотнуть сбитня, потом еще и еще – напиток согревал и успокаивал.

– Ты человек? – наконец спросила она, когда кружка опустела.

Колдун невесело ухмыльнулся:

– Это философский вопрос, могли бы поспорить, но ладно уж. Да, я человек. Имя у меня есть, сердце бьется, кровь бежит. Только последнее я проверять не дам, не хватало тебе острые предметы давать. Вдруг кинешься.

– Вот еще! – возмутилась Ярина. – Нужен ты мне!

Колдун тихо рассмеялся, сжимая ладонью плечо. Мигом вспомнилась уродливая рана, посреди которой волшебным светом горел янтарь. С такой не живут, но сердце его билось, это верно.

– Зачем у тебя янтарь в спине?

– Я себе задаю этот вопрос каждый день. – Он рывком опустошил кружку и сердито поставил ее на пол. – Когда найду того, кто это сделал, тоже спрошу.

– А разве не ты…

– Я похож на идиота?

– Ты чародей. Кто вас знает, на что вы ради силы способны.

– Я что тебе, Маржана Безумная? Между прочим, после нее доказали: янтарь при внедрении в тело не усиливает дар, а наоборот, глушит. – Колдун ожег ее раздраженным взглядом и отмахнулся. – Да что с тобой разговаривать! Спать иди.

Ярина бы пошла, да упрямство не позволяло. Как уснуть, когда под боком не пойми что ходит. И еще ей было стыдно, самую капельку. Ведь стоило сначала выслушать, а потом уж кричать.

– Может, расскажешь? – осторожно спросила она. – Рана у тебя воспаленная, я помочь могу. Ты ведь не целитель.

– Все-то ты знаешь.

Гор устало потер лицо, аккуратно ощупывая рассекающий щеку шрам, и замолчал, надолго. Текли минуты, но Ярина не шевелилась, боясь спугнуть и потревожить.

За окном село вновь наполнилось звуками: у околицы подвывал пес, в избе напротив навзрыд плакала женщина, а колдун все молчал.

– Ладно, - в конце концов сдался он, поднимаясь на ноги. – Ты слишком въедливая, не успокоишься, пока не узнаешь. Невесть какая тайна, местные все равно в курсе. В Пожарищах тебе, может, и не скажет никто, но в соседних деревнях меня не так жалуют.

– Они видели тебя такого? – ахнула Ярина. Обычно у селян с тем, кто не вписывался в их представления о мире, разговор был короткий. Редко кто спокойно отреагирует, когда из тела человека торчит камень, а тут удивительное терпение.

– Не просто видели. Они меня такого нашли, обратно притащили и выхаживали. Как умели, конечно. Ни травников, ни ворожей в этих местах не водится.

– Почему?

– Говорят, хозяйка твоего домового не терпела конкурентов. И была довольно вспыльчива. От того все травницы-знахарки в округе повывелись.

Слабо в это верилось: в каждом селе обычно была своя бабка-повитуха, она же травница и ворожея. К лесной чародейке не набегаешься, кто-то должен быть под боком. Но Ярина не стала спорить, ее взволновало другое: слышала она уже отголоски этой истории. Охотник, который пошел вместе с колдуном к Пустоши и погиб… Домовой упоминал об этом.

– Это не тогда, когда мужа Дары убили? – не удержалась она.