Янтарный меч

У околицы навзрыд плакала молодая женщина, жалась к хмурому плечистому мужику. Еще один, дородный и седой, сгорбился на облучке телеги.

Плач был знакомым – не она ли рыдала ночью в избе напротив?

– Опять ты за свое. Сказано же, приеду к сроку. Батя отвезет, поживешь у тетки. – Мужик решительно отстранил ее и постарался усадить в телегу, но женщина повисла у него на руках и зарыдала громче, придерживая округлившийся живот.

– Одну меня бросаешь!

– Тьфу ты, дура! О дите подумай!

– Он прав, Звана, – встрял колдун. – Здесь тебе оставаться нельзя.

Он внимательно глянул на женщину, та поспешно принялась утирать слезы рукавом, стыдливо опуская взгляд.

– Вот! – с укором ответил ей муж. – Слушай, что умные люди говорят. Господин дурного не посоветует.

Ярина хмуро наблюдала за развернувшейся сценой: нельзя женщину в тягости от родного дома отлучать. Ребенок должен родиться под защитой родовых оберегов, чтобы отец его в свою нательную рубаху обернул, перед очагом имя дал.

– Все равно здесь нет повитухи, – прервал ее мысли Гор.

И женщина поддалась. Она еще всхлипывала, усаживаясь на сено, но уже не перечила. Мужик кинул на колдуна благодарный взгляд и пошел рядом с телегой, что-то тихо втолковывая жене.

– Как это – нет повитухи? – с удивлением спросила Ярина. Ночью она слышала что-то похожее, якобы, повывелись в округе травница и ворожеи, но тогда не до того было. И не верилось. – Ведь в каждом селе есть своя.

– А здесь нет.

– Не ты же роды принимаешь! Должен быть хоть кто-то.

Гор с удивлением глянул на нее и покачал головой:

– Ты так и не поняла. В ближайших селах за год не родилось ни одного ребенка.

Сердце захолонуло от нехорошего предчувствия. Ярина вдруг припомнила, что ни разу не видела в Пожарищах детей, не слышала ни смеха, ни плача. Не было молодух с младенцами, не было ни одного ребенка, только подлетки.

– Они гибнут? – шепотом спросила она.

– Хуже. Исчезают без следа. Тех немногих, кто уцелел, удалось вывезти. Сейчас в окрестностях нет никого младше двенадцати.

– Пустошь? Она забирает детей? Или кто-то…

Колдун, поджав губы, смотрел мимо нее, на кроны деревьев.

– А вот это, – ответил он. – Я и собираюсь выяснить.

***

Узкая тропинка петляла между вековыми дубами, на залитых солнцем пяточках то тут, то там синели мохнатые головки сон-травы, распустившейся всего за одну ночь. Ее нежный сладкий аромат забирал тягостные думы, приходилось ускорять шаг, иначе велико было желание остановиться и полюбоваться на эту красоту, а то и прилечь рядом. Сон-трава коварна.

– Я видела ребенка в Чернушках, – спохватилась Ярина, вспомнив мальчика в лесу и его искалеченного отца, которого притащили мрачные мужики на следующий день.

– А, эти. Они сами по себе. С тех пор, как я заставил их избавиться от нечисти, они меня не больно-то жалуют, хотя беременных все равно отсылают, на всякий случай. Про это село отдельная история – оно стоит на развалинах старого замка, там все чары работают не так, как нужно. Да и топи рядом опять же, тракт. Вот местные и выделываются, чувствуют себя защищёнными.

– Зачем тебе вообще понадобилось духов выгонять? Людей подспорья лишил, нечисть - дома, они же не могут без хозяев, без привязки! Разве легко здесь, в глуши, новых найти?

– Послушай, – колдун застыл, с досадой потирая виски. Либо ему тоже не пришлись по душе пахучие цветы, либо он искал средство избежать дальнейших расспросов. – Тебе не кажется, что это не твое дело?

В который раз уже это повторяет.

– Нет, – храбро ответила Ярина. – Не кажется.

Это стало ее делом с того мгновения, когда она взяла в руки самострел, чтобы защитить избушку и домового от разъяренных мужиков. Вроде недавно было, а словно целая жизнь прошла. Потому и нужно было разобраться, вряд ли Гор без причины оставил без крова толпу мирных нечистиков. Только отвечать он не спешил.

– Ну-ну. Если записалась в спасительницы нечисти от злобного колдуна, попирающего их свободы, я тебя разочарую. У меня есть все основания считать, что они состоят в сговоре с тем, кто похищает детей.

Говорил Гор быстро и заковыристо, как по писаному. Люди так не разговаривают. Хотя много ли она на своем веку чародеев видела. Тильмар, даже когда перед Нежкой перья распускал, так не выражался. А речи, слышанные в детстве, пусть и были мудреными, но не звучали настолько сухо и безлико.

– Зачем им это? – не дала сбить себя с мысли Ярина.

– Слушай, ты отстанешь или нет? – непритворно возмутился колдун. – «Зачем, зачем». Пойди у них сама спроси.

– И спрошу.

– Вперед. Водяной – первый в очереди. Он тебе с радостью все расскажет и грамоту нацарапает, что ни в чем не виноват.

Ярина смутилась. Водяной теперь не скоро ее простит, и простит ли?

– Я не у него спрашиваю, у тебя. Погоди… а кикиморы? – уцепилась она, не желая сдаваться. – Которые малыша спасли. Они тоже, выходит, в сговоре?

– Речь о домашней нечисти. Они не могли не заметить пропажу детей, но когда я расспрашивал, только руками разводили, да на лес указывали. Зачарованный, тайны свои хранит. Почему я должен им верить?

– И первым делом ты выгнал хранителей, оставил дома без защиты!