Янтарный меч

– Ничего со мной не случится, дедушка. Я скоро. Присмотри за ребеночком, – она снова дотронулась до ожерелья. Вроде уже не горячее, но сила все равно была рядом, не уходила: только позови. Такого раньше не случалось. Даже вчера, когда их с Иваром чуть не утопил водяной, бусины янтаря оставались холодными.

Словно ожерелье узнало берегиню.

***

Сон-трава синим мохнатым ковром усыпала лес, потеснив белые звездочки ветреницы и нежную медуницу. Никогда еще Ярина не видела, чтобы цветок, за которым в Заболотье приходилось забираться в непроходимую чащу, был повсюду, даже между древесными корнями.

Да еще и пахла сон-трава сильнее матушкиного душистого масла, привезенного отцом из столицы. Когда они с Нежкой случайно разбили пузырек, опочивальня благоухала неделю, пока полы не перестелили.

– Откуда они повылезли? – вслух поразилась Ярина, осматривая цветы. На краю полянки лежал одурманенный бельчонок, слишком маленький, чтобы распознать опасность. Она взяла зверька в руки, рыженький, пучеглазый – он вяло подергивал хвостом, обвиснув на ладони.

– Лучше радуйся. – Берегиня мазнула по зверенышу безразличным взглядом, – что выросло хоть это. До сих пор не понимаю, как это вышло. Ты столько силы из леса выхлебала, молодые деревца должны были погибнуть.

– Почему?! Я ведь ничего…

– Конечно. А кто вчера на берегу силу плескал во все стороны? – ядовито поинтересовалась Дара. – Ладно бы ты ее для себя тянула, так нет.

Ярина поморщилась, вспомнив о злосчастной попытке сыграть сваху. Лесные ей в жизни не забудут.

«Больше никогда, – решила она. – Пусть кто другой этим занимается. Даже у Гора бы ловчее вышло».

Она бы с удовольствием посмотрела на колдуна в роли свата, хотя он и в воображении отказывался наряжаться в праздничный кафтан и кутался все в тот же темный плащ.

– Если уж взялась что-то делать, так делай хорошо. Или вовсе не берись.

Образ рассыпался под натиском чужих едких слов. Но прошли те времена, когда Ярина безропотно сносила назидания от всех подряд. В этот раз она не смолчала. Одно дело – выслушивать поучения от матери или сестрицы, другое – от незнакомой нечисти, которой веры нет ни на медяшку.

– Можно подумать, ты ни разу в жизни не ошиблась, – огрызнулась она и, забывшись, уставилась на берегиню. Лицо у той снова поползло: рот скособочило вниз, а глаза разъехались к вискам. Словно котел, где кто-то невидимый перемешивал навье варево ложкой.

Липкий ком ужаса подкатил к горлу, а ожерелье снова ожгло шею – зло и нетерпеливо. Мол, чего ты, хозяйка, мнешься. Почему бы не растереть ее в порошок? Ярина что есть сил вцепилась в ворот и приказала магии утихнуть. Глупости это, ей просто самой Дара не нравится. Вот и вся загадка!

– Прежде чем рычать, волчонок сначала отращивает зубы, – в голосе женщины звенела насмешка. Попыток справиться с ожерельем она в упор не замечала.

Повисла тягостная тишина. Дара невозмутимо нарвала сон-травы и вновь плела венок. Ярина сражалась с нахлынувшим стыдом.

– Почему я тебя так вижу? – наконец сдалась она.

– Ты человек. Люди видят меня иначе, каждый по-своему. Потому редко кто причинит берегиням вред. Твоя же удавка не дает чарам закрепиться в сознании. Потому ты так забавно реагируешь.

– А Гор? Разве у чародеев нет защиты?

– Он всего лишь мальчишка. Чтобы выстроить защиту, нужны опыт и сила, у него пока нет ни того, ни другого.

– А нечисть?

– Нечисть не люди, чтобы доверять глазам. Зрение обманчиво. Здесь нужны другие чувства. То, что ты видишь, может быть мороком. Самый добрый человек может оказаться убийцей, самая искренняя улыбка – лживой. Страх прячут за злобой. Ненависть – за страстью. Люди обманываются так же легко, как обманывают сами.

Ярина только хмурилась, она слушала очередные поучения в пол уха. Дара говорила отстраненно, венок плела не глядя. Получалось ловко: ни один лепесток не смялся. Вот бы ей так научиться!

Приглядевшись, она едва не ахнула: ладони и пальцы берегини сплошь покрывала сетка мелких шрамов. Белые, тонкие – они были старыми и очень глубокими. Даже думать страшно, насколько острое лезвие их оставило.

Дара заметила ее взгляд, но руки прятать не стала.

– Это было давно, – просто сказала она. – В другой жизни.

– Расскажи, – попросила Ярина. – Ты назвала дивь братьями. Ты их видела?

– Дивь? Видела, – с таким же безразличием откликнулась берегиня.

– И город?

– Нет, когда Дара появилась, там уже лежала Пустошь.

– Расскажи. Какими они были?

Бельчонок очнулся, пришлось посадить его на землю. Он тут же взобрался по ближайшему дубу наверх, только рыжий хвост мелькнул среди веток.

Матушка говорила, ни единого изображения диви не осталось даже у магов. Надо бы у Гора спросить, но интереснее узнать у того, кто своими глазами видел древний народ. Только Дара не спешила делиться воспоминаниями, и Ярина снова поразилась, как погибший охотник добился ее любви.

– А хозяин избушки? – снова попыталась она. – Предатель.

Берегиня глянула на нее потрясенно, но тут же успокоилась, словно напомнив себе:

– Ах да, ты же ходила на Топи. Никогда бы не подумала, что старые кочки разговорятся с человеком.