Януш Корчак. Жизнь до легенды

Однако факт остается фактом: в жизни Корчака было две близких женщины — Стефания и Мария.

Чего там да и как у них все происходило — нам не разобрать, тем более на расстоянии века.

Да и не надо.

Но коль скоро мы рассказали отдельно про Стефанию, будет справедлив и отдельный рассказ про Марию.

Тем более не каждому человеку судьба дарит как бы две жизни, вместившиеся в одну.

С Марией случилось именно так.

Впрочем — по порядку.

Глава восемнадцатая. Мария. Непокоренность

1

Мария Роговска (Фальской она станет позже, взяв фамилию мужа) — потомственная дворянка, получившая хорошее педагогическое образование. Однако работа педагогом до поры ее не увлекала. Революционная борьба за независимость Польши, агитация среди рабочих нравились ей куда больше.

Она участвовала в деятельности Польской социалистический партии, издавала листовки, распространяла их среди рабочих. Ее арестовывали, отпускали и снова арестовывали.

Азарт революционной борьбы казался прекрасным и осмысленным. Мария была убеждена: революционный ветер перемен дует в ее паруса, а значит, она плывет по жизни в правильном направлении.

В тюрьме ей повезло познакомиться с Юзефом Пилсудским — будущим премьер-министром Польши. Через несколько лет, когда из революции она вернется в педагогику и захочет открыть свой интернат «Наш дом» — именно Пилсудский и его супруга активно ей в этом помогут.

Но это произойдет позже.

Пока же, решив отдохнуть от бесконечных арестов, она уезжает в Лондон, что называется, без отрыва от революционной борьбы. Нам ли, русским людям, не знать, что воевать за свободу своей страны с легкостью можно и из-за границы? Вспомним большевиков…

В Лондоне она знакомится с врачом Леоном Фальски — еще одним «забугорным» революционером. Роман вспыхнул мгновенно. Свадьба. Возвращение в Польшу, поскольку в Лондоне становилось слишком безопасно, скучно, то есть бессмысленно. Рождение дочери.

Судя по всему, для доктора Леона Фальски революционная борьба была все-таки хобби (какое время — такое и хобби), а главную задачу своей жизни он видел в том, чтобы лечить людей, облегчать их страдания. Он настоял на том, чтобы семья уехала в маленький город Воложин. Тем более там можно было скрыться от бесконечных преследований, которые грозили арестами, передохнуть для новых революционных битв.

Воложин — многонациональный город, где жили литовцы, русские, поляки, евреи. Все нуждались во врачебной помощи, которую Фальски им и оказывал.

Мария скучала. Город — слишком маленький, и для того чтобы развернуть революционную деятельность, да и вообще — для каких бы то ни было серьезных дел. В Варшаву возвращаться опасно. Поэтому Мария мечтала о Москве.

Ее муж, в принципе, не возражал. Однако работа никак не отпускала.

А тут еще — началась эпидемия тифа.

На дворе стоял 1912 год.

2

До конца жизни Мария винила себя за то, что, когда к Леону пришла старуха, так похожая на Смерть, и попросила помочь ей победить жестокую болезнь — Мария не выгнала ее и, мало того, не остановила Леона, когда он пошел за старухой.

У старухи оказался брюшной тиф. Леон заразился и умер.

На похоронах мужа Мария не присутствовала. Дело в том, что она была убежденным атеистом и просила, чтобы служителей культа на прощание с мужем не приглашали. Друзья и родственники Леона ее не послушали.

Тогда Мария заперлась в доме со своей двухлетней дочерью, и сколько ей ни стучали, сколько ее ни звали, не вышла.

Она пошла на кладбище на следующий день. После чего, поняв, что в Воложине ее ничто не держит, вместе с крохой-дочкой уехала в Москву.

Русские морозы, плохое питание, уже сильно ослабленное здоровье дочери сделали свое черное дело…

Та старуха, действительно, была вестницей смерти: двухлетняя дочь Марии и Леона умерла довольно быстро.

Еще вчера Мария была любимой женой и заботливой матерью. Сегодня она оказалась одинокой женщиной, рядом с которой не было никого.

Так закончилась первая жизнь Марии Фальской. Ничто не предвещало, что начнется вторая.

Ничто — кроме ее характера. Сильного, мужественного и не умеющего покоряться — ни людям, ни обстоятельствам.

3

Она оказалась на чужбине без профессии, перспектив, в абсолютном, всепоглощающем одиночестве.

Удивительно, но после смерти двух близких людей Мария перестала стремиться в революцию. Нет, она, разумеется, продолжала разделять революционные идеи свободы, но душа требовала чего-то созидательного. К тому же после смерти дочери ей очень захотелось заниматься детьми — теми, кто нуждается в помощи.

Тогда она вспомнила о своем педагогическом образовании. А тут еще оказалось, что Красный Крест ищет директора детского дома для бездомных польских мальчиков в Киеве.

Почему бездомные польские мальчики должны были жить в детском доме в Киеве — не совсем понятно. Ну да ладно. На все есть Божий Промысел.

Ее вторая, новая, жизнь началась с того, что Мария обрела новое дело, которым будет заниматься до своей таинственной смерти в 1944 году.