Январские ландыши

– Мам, у тебя во сколько поезд?

– В 16:20, Вить. Я же только на день отгул взяла. А так бы ещё погуляли с тобой по Москве.

– Погуляем ещё, в другой раз. Видишь, погода-то какая.

Данные гидрометцентра, которые Елена узнала ещё перед выездом в Москву, оказались абсолютно правдивы: на дворе вместо Рождественских морозов, стояла первоапрельская оттепель. Под ногами, словно яблочное пюре, чавкал тающий под моросящим дождём снег. Кое-где уже образовались большие лужи, и чтобы их преодолевать, надо было сюда приезжать в болотных сапогах или калошах. Ландышева очень скоро промочила ноги. Сын уже сажал её в вагон, а она мечтала скорее напиться горячего чая, чтобы не заболеть.

Поезд тронулся. Виктор ещё некоторое время шёл рядом с отходящим составом, но потом остановился, помахал маме ручкой на прощание и направился в сторону метро.

– Вы промочили ноги? – соседу Елены по купе невозможно было отказать в проницательности. Полноватый мужчина в возрасте за 50 открыл объёмистый портфель и вытащил оттуда чекушку водки.

– Вы что?! – засопротивлялась сразу Ландышева. – Я не буду! Сейчас чай у проводника спрошу.

– А я разве вам что-то уже предлагал? – на мясистом лице попутчика лукаво сверкнули тёмные тараканьи глазки. – Но для сохраненья здоровья помимо чая рюмочка бы вам не помешала.

Елена оценила опасность, таящуюся в её мокрой обуви, и согласилась на лечение.

– Фёдор Иванович, – представился мужчина с портфелем и закрыл дверь в купе.

Они с Еленой занимали два нижних места в купе, два верхних были куплены молодыми людьми, которые практически сразу по отправлению поезда взобрались на свои лежаки и заснули.

– Давайте, Леночка, за знакомство, – любезный попутчик разлил белую жидкость в заранее припасённые им рюмочки размером с напёрсток. – Вы тоже до Зеленопольска едете?

– Ладно, давайте, – Ландышева чокнулась напёрстком и выпила горячительное. Ногам как-то сразу стало теплее, угроза простуды миновала.

Мужчина имел обыкновение приглаживать рукой редеющие волосы на голове, но всеми другими действиями демонстрировал обстоятельность и сановитость.

– Я главбухом работаю на одном предприятии, – разоткровенничался Фёдор Иваныч. – И мне кажется, мы с вами где-то встречались. Вы, случаем, в казначействе не имели честь трудиться?

Лена зажевала водку пирожком, и чуть было не поперхнулась. Во-первых, она удивилась себе самой: как же она не признала в этом прилизанном мужичонке бухгалтера – да его хоть в кино снимай – классический типаж счетовода. Во-вторых, она тоже его вспомнила: в маленьком городе все друг друга знают.

– Да нет, в казначействе я не работаю, – ответила Лена. – Я медсестра в местной больнице, кардиограммы снимаю.

Фёдор Иванович перекрестился своими короткими, толстыми пальцами:

– Слава Богу, в больницу пока не попадал. Бегаю по утрам, за здоровьем блюжу, ой, ну то есть, слежу. А водочка – это так, с устатку, вы ничего не подумайте.

Леночка ничего такого думать и не собиралась, просто она вспомнила, что однажды подвозила главбуха, подрабатывая в такси. Но об этом воспоминании по определённым причинам женщина предпочла промолчать: что о ней потом подумает главбух.

Заладилась беседа. Попутчики с верхних полок нервно ворочались с бока на бок, реагируя на смех на нижней палубе. Елене понравился этот бухгалтер: забавный, весёлый и щедрый. После того, как бутылочка закончилась, Фёдор Иваныч пригласил Ландышеву в вагон-ресторан. В ногах Елены совсем потеплело.

В перерывах между приёмами блюд кавалер что-то записывал в свой крохотный блокнотик.

«Бухгалтер, – объясняла происходящее Елена. – Привык все денежки считать».

Подобную расчётливость Ландышева поощряла: ей импонировали мужчины, знающие цену деньгам, и, что немаловажно, умеющие их зарабатывать. А кто-нибудь когда-нибудь видел в своей жизни нищих главбухов? Это явление невозможно так же, как и снег в июле, впрочем, последнее ещё как-то более вероятно. Правда, как говорится в одном бородатом анекдоте, у людей этой профессии и график работы – год через три: год работаешь, три сидишь.

Салат и второе парочка скушала на ура. В купе они возвратились своими в доску людьми и даже пытались обжиматься на нижнем сиденье. Недовольное покашливание, доносящееся с верхних полок, останавливало их от развития страстей. Завтра они будут в своём городе – и тогда… Счастье не за горами. Только горы нам порой кажутся гораздо ближе, чем они есть на самом деле.

У Фёдора Ивановича, как Елена выяснила после первой встречи на снятой им на вечер квартире, было двое взрослых сыновей и больная жена. Супруга главбуха, как он заявил своей новоявленной подруге, была уже нелюбима, но скорее дорогА, как память, так что о разводе мужчина и не помышлял.

Ландышева подобных историй за свою жизнь наслушалась вдоволь, но в её личной жизни это было впервые. Такой мужчина интеллигентного склада не был ей противен, цветов и конфет не дарил, но периодически ссужал денежные суммы, вздыхая о том, как же трудно в наше время живётся младшему медперсоналу. Раз в неделю любовники встречались на съёмных квартирах.