Январские ландыши

Эти свидания, плотские по сути, Елене почему-то напоминали майско-ноябрьские праздники из давно ушедшего советского детства. Тогда её отец, ныне покойный, брал дочку на демонстрацию, и они возвращались оттуда с гроздью накачанных гелием разноцветных шариков, стремящихся упорхнуть в небо. Детская радость была недолгой: на другой день шарики потихоньку сдувались и опускались на пол, мешаясь под ногами.

Так и love-story с главбухом. В поезде по дороге из Москвы он показался Ландышевой интересным мужчиной, и она была готова с ним встречаться: даже одна бабочка хотела вспорхнуть в её животе. Но уже после второй встречи она поняла: Фёдор Иваныч не такой уж и затейник. Так что же можно желать от человека с такой серьёзной профессией: где вы видели зажигательных бухгалтеров – среди них полчища зануд и жлобов. Ей даже в постели казалось, что мысли партнёра витают где-то между дебетом-кредитом и грядущим аудитом. Да и как любовный партнёр он был, что тот самый дырявый первомайский шарик: накачиваешь его губами, стараешься, а он через минуту опять сдувается.

Елена однажды даже решила пригласить его к себе домой, приготовила любовный ужин. Свечей зажигать не стала, но афродизиаки при готовке яств применила.

Иваныч еду оценил – жена давно уже никакими свиными эскалопами и салатами с перепелиными яйцами супруга не кормила:

– Леночка, ты отлично готовишь, – мужчина по привычке приглаживал ладонью жидкую макушку, и стирал пот со лба. – Жаль, что мы с тобой здесь сразу не встречались.

Ландышева усмехнулась:

– Думаешь, это должно войти в нашу привычку?

Главбух, не моргнув, ответил:

– Мне было бы очень приятно.

– Да уж, дома тебя явно так не кормят.

Мужчина вздохнул:

– Я же всё супы из пакетиков варю, да колбасу покупаю. Раньше жена моя, Риммочка, хорошо готовила, но сейчас болеет. И сама почти ничего не ест, всё по больницам мотается.

Ландышевой было отчасти жаль этого мужчину, попавшего в сложную жизненную ситуацию. Она задумалась: стоит ли связывать свою судьбу с человеком, у которого всё так сложно – проблем ей и своих хватает. На жалости любви не построишь, а ей ещё хотелось увидеть звездопад ярких эмоций, хотелось встретить своего единственную на Земле половинку…

Кстати, об эмоциях: Лена разложила диван, настала пора проверить действенность любовной кулинарии.

Волнительная у бухгалтеров работа – Лена это давно поняла, и в этот раз убедилась ещё раз: Федя заметно нервничал. Потея и краснея, он не собирался совершать любовных подвигов, а как шкодливый кот, пытался забиться в угол.

Что же ты, Леночка, хотела от мужчины предпенсионного возраста? Зачем пытаться найти звездопад там, где уже давно вселенский вакуум. В этой галактике есть только сумрачный вечер, промятый диван, бубнящий телевизор, газета с местными новостями и стакан с кефиром.

Фёдор Иваныч в этот вечер вообще ничего не смог. Он был сконфужен и пытался вяло оправдываться:

– Ты меня перекормила. Всё было вкусно, но любовью лучше заниматься натощак. В следующий раз ужинать не будем.

Лена поразилась: значит, она ещё и виновата. Хотела, как лучше, а получилось – хуже некуда. Нужен ли им этот «следующий раз» – вопрос под большим сомнением.

Фёдор Иваныч надел на своё белое пузо майку-алкоголичку и отправился в ванную.

На глаза Елене бросился блокнот – тот самый, в который ответственный работник постоянно что-то записывал. Воспитание ей подсказывало, что рыться в чужих документах нехорошо, но в этот раз любопытство победило.

Это был действительно блокнот главбуха – сплошные цифры. Номера телефонов, среди которых было великое множество женских имён. Ну пускай, может, это коллеги по работе. Хотя, вряд ли все из них бухгалтеры и финансисты. Например, вряд ли в это число могла входить «Кристина-трасса» или «Анжела-сауна». Вот такой он, милый мой бухгалтер.

А это что такое – очень интересно! «Елена-больница», рядом её собственный телефон, а внизу столбиком все Федины затраты на девушку, начиная с приснопамятного похода в вагон-ресторан. «250 руб. – салат, 480 руб. – второе….»

Фёдор Иванович, пунцовый от злости, вырвал у впавшей в шоковое состояние девушки свой блокнотик с замасленными страницами. Оделся, взял в руки портфель и ушёл прочь, даже не попрощавшись. И без слов было ясно, что всё кончено.

Елена посмотрела на остатки барского стола. Посредине скатерти стояла ополовиненная бутылка дорогого виски, любезно принесённая сбежавшим кавалером. Ландышева не особо любила этот напиток английских аристократов, но сейчас была готова выпить даже уксусную эссенцию.

Она набрала номер Бойко:

– Лен, ты дома? ВИски будешь?

Подруга, как известно, была лёгкой на подъём и уже через полчаса примчалась на зов разочарованной в жизни Ландышевой.

– Ну что ты плачешь, маленькая? – Лена Бойко была старше Лены Ландышевой на 2 года и на этом основании всегда её утешала и воспитывала – по всем показателям она для неё была вроде ребёнка. – Не стоит он того.

Хнычущая «дочка» утверждала, что «мама» не может так утверждать, поскольку ни разу вживую не видела сбежавшего женишка.