Япония в эпоху Хэйан (794-1185)

Тогда Масакадо поднял [документ, удостоверяющий ранг], над головой и совершил два поклона. Естественно, воины, охранявшие четверо [ворот], стояли и радостно кричали, а несколько тысяч [людей] распростерлись в поклоне. Гон-но ками [провинции] Мусаси [принц Окиё] и дзё [провинции] Хитати Фудзивара-но Харумоти[789], организовавшие это, радовались так, как вдруг разбогатевшие бедняки. Их улыбки были подобны распускающимся цветам лотоса. И тогда они сообщили [Масакадо] посмертное имя[790], которое сами [для него] придумали. Масакадо назвали «Синно»[791]. Ко двору было отправлено послание с описанием всего случившегося[792]. В нем говорилось следующее.

«Масакадо с почтением обращается к вам. Много раз сменились звезды [на небе] и иней [на земле], но я не получал от вас никаких наставлений. Я хотел быть принятым вами, но что бы я смог сказать в спешке?[793] Нижайше прошу вашего высокого совета. Несколько лет назад Масакадо был вызван [в столицу] по жалобе Минамото-но Мамору. В трепете от этого указа я сразу же отправился в столицу и с благоговением предстал [перед властями]. Мне было сказано: „Масакадо уже помилован. Пусть скорее отправляется обратно“. Я вернулся домой, и на этом все закончилось. После этого я забыл о военных делах, ослабил тетиву лука и вел мирную жизнь. Но тем временем Тайра-но Ёсиканэ, прежний сукэ провинции Симоса, собрал несколько тысяч воинов и напал на Масакадо. Я не мог повернуться спиной [к врагу] и бежать. Пока я оборонялся, Ёсиканэ убивал и грабил, о чем подробно написано в донесении [из управы] провинции Симоса, которое было подано ко двору. И тогда из столицы пришел указ объединить силы провинций и схватить Ёсиканэ, на чем все и закончилось. Но тут к Масакадо прибыл посланник, который [велел мне] еще раз явиться [в столицу]. Сердце мое было неспокойно, и поэтому сам я никуда не поехал, но обо всем подробно доложил посланнику Анахо-но Томоюки.

Пока я мучался, не зная решения [по этому вопросу], летом этого года Тайра-но Садамори прибыл в провинцию Хитати с указом, [велевшим] Масакадо явиться [в столицу]. И управитель провинции [Хитати Фудзивара-но Корэтика] постоянно посылал Масакадо письма. Садамори же бежал от погони и незаметно отправился в столицу. Власти должны были задержать и допросить его. Но [этого сделано не было], напротив, изволили издать указ, признававший [правоту Садамори]. Тем самым была попрана истина. Младший правый советник Минамото-но Сукэмото Асоми[794] направил мне письмо, в котором сообщалась Ваша воля. Там было сказано так: „На основании жалобы сукэ провинции Мусаси [Минамото-но] Цунэмото решено издать еще один указ о допросе Масакадо“.

Я ждал прибытия посланника, а в это время Тамэнори[795], сын сукэ провинции Хитати Фудзивара-но Корэтика, пользуясь своей властью чиновника, только и делал, что клеветал на невинных. Советник Масакадо Фудзивара-но Харуаки был встревожен этим, поэтому Масакадо отправился в провинцию Хитати, чтобы [самому] во всем разобраться. Но Тамэнори сговорился с Садамори, они собрали три тысячи отменных воинов, своевольно взяли из хранилищ [провинции] щиты, оружие и прочее снаряжение и бросили вызов [Масакадо]. Тогда Масакадо призвал своих воинов [на поле битвы], воодушевил их, и войско Тамэнори было разбито.

Сколько людей погибло, пока [Масакадо] владел провинцией [Хитати], — не знаю. Выжившие же были пойманы и обезглавлены [воинами] Масакадо. В своем прошении о помиловании сукэ Корэтика признал, что смута произошла оттого, что он не давал [должных] наставлений своему сыну Тамэнори. На этом все и кончилось. Хоть Масакадо напал на провинцию [Хитати] и разорил ее, изначально он не желал этого. Преступление это было не из легких, оно было равносильно [захвату] ста провинций. Поэтому в ожидании решения двора [Масакадо] завоевал все восточные провинции.