Япония в эпоху Токугава

Число голландцев, проживавших на острове, не было постоянным. Оно колебалось год от года, но редко превышало 20 чел. Факторию возглавлял резидент. После 1640 г. бакуфу распорядилось, чтобы его меняли ежегодно, дабы он не успел наладить слишком дружественные отношения с японцами. За весь период существования фактории ее глава менялся 162 раза, но довольно часто случалось, что вновь появлялся человек, уже бывший в этой должности. У главы фактории был помощник, обычно один. Были один или два секретаря, врач (один или два), помощник врача, библиотекарь (один или два), помощник библиотекаря, сторож на товарном складе. В состав служащих фактории также входили канониры, корабельные плотники, столяры и негритянские слуги.

Число чиновников и различного обслуживающего персонала с японской стороны значительно превышало количество проживавших на о-ве Дэдзима иностранцев. Одних переводчиков было около 150 чел., что преследовало цель воспрепятствовать каким-либо попыткам голландцев изучать японский язык. Никому из японцев не позволялось жить в доме у голландцев. Мало того, не разрешалось хоронить голландцев в Японии. Не дозволялось совершать и религиозные отправления — ни на о-ве Дэдзима, ни на кораблях. Местные власти строго следили, чтобы никакая религиозная литературе не достигала прилавков японских лавок. Прибывшие корабли находились под жестким контролем местных властей, и морякам не разрешалось посещать другие корабли.

Японцы поставляли на о-в Дэдзима не только воду, продукты, повседневные товары, но и проституток. На мосту была надпись: «Только для проституток, вход для других женщин воспрещен»[369]. Такое маленькое послабление было сделано, чтобы скрасить голландцам одиночество — им не разрешалось приезжать в Японию с женами. Проституток поставляли те же торговцы, что снабжали остров продовольствием. Женщины приходили в сопровождении молоденьких служанок из чайных домиков. Содержать девушку можно было долго — год или несколько лет, но не менее трех дней. Кроме жалованья, голландец должен был ее содержать, дарить ей шелковые платья, шляпы, пояса и т. д.

В XVIII в. голландцам разрешили посещать «веселые кварталы» в Нагасаки в районе Маруяма. Но и здесь их подвергли дискриминации — они платили 65 моммэ серебром, тогда как китайские торговцы — только 5 моммэ.

Если рождался ребенок, то японке разрешалось жить в доме его отца в качестве кормилицы, но ребенок считался японцем: уже с самого раннего возраста он подвергался таким же ограничениям, как и другие японцы, имевшие сношения с иностранцами. Детям предоставлялась одна маленькая поблажка — их голландским отцам разрешалось с ними встречаться в строго установленное время; кроме того, их отцы могли оказывать им материальную поддержку и заботиться об их образовании. Часто отцы помогали своим взрослым сыновьям приобрести какую-либо должность в Нагасаки или в другом месте.

Жизнь на острове, который был примерно 120 м в длину, 75 м в ширину и возвышался над уровнем моря на 1–2 м, давала мало поводов для радостей. Она навряд ли приносила удовольствие жившим там иностранцам и, видимо, была довольно суровой. Совершенно очевидно, что голландцев удерживали в Японии только экономические интересы. Наибольшие доходы от торговли с Японией они получали в 1638–1641 гг. И даже когда голландская торговля переживала периоды упадка, они не теряли надежду на улучшение своих дел и стойко переносили все ограничения и унижения, аккуратно подчиняясь всем распоряжениям японской стороны[370].

Голландцы стойко выносили еще одну обязанность — поездки в Эдо, где они должны были свидетельствовать свое почтение и благодарность сёгуну и преподносить ему подарки. Поскольку только даймё имели право аудиенции у сёгуна, главе фактории был пожалован статус даймё, что надо рассматривать как величайшую милость по отношению к иностранцам. Для голландцев ежегодные поездки в Эдо были единственной возможностью узнать что-либо о Японии, увидеть страну вне пределов Нагасаки, а местным жителям предоставлялся шанс узнать об иностранцах, проживавших в их стране.

Голландская миссия обычно состояла из главы фактории (или специального представителя), секретаря, врача и еще нескольких человек. Благодаря немецкому врачу Энгельбергу Кемпферу, служившему в голландской фактории и в 1691 и 1692 гг. в составе миссии посещавшему Эдо, мы имеем интересные сведения о Японии тех лет и подробное описание церемоний, которыми сопровождалось представление сёгуну[371].

К поездке готовились заранее. Бугё Нагасаки решал вопрос о подарках, и если, по его мнению, они не соответствовали этому торжественному случаю, требовал их заменить. Переводчики и официальные лица назначались властями Нагасаки. В число членов миссии включались и полицейские чиновники мэцукэ. Нанимались лошади и носильщики: необходимо было взять с собой все, что могло потребоваться в пути — столы, стулья, вино, сыр и другие продукты.