Окита постоянно напоминал, что между Японией и Западом, прежде всего Японией и США, существуют большие исторические и цивилизационные различия и что японцы добились успеха во многом благодаря своим особенностям (тезис об «уникальности» он не развивал). «В некоторых сферах японские системы и модели поведения следует изменить в интересах международной гармонии и большей эффективности, но в других областях традиционные способы остаются действенными и должны быть сохранены» (с. IV). Подчеркивая, что разница политических и экономических систем Японии и США сводится к исторически обусловленным частностям, Окита предпочитал не конкретизировать их. Так, обронив несколько слов о традиционно большей роли государства в экономике, он объяснял, что Япония позже других включилась в общемировые процессы и постоянно догоняла Запад, поэтому правительство было вынуждено взять этот процесс под свой контроль.
Признавая, что американцы в сфере внешней торговли все равно не доверяют японцам, он заверял их, что «через десять лет наши системы будут гораздо более похожими, чей сейчас» (с. IV), но напоминал, что «лом 一 не лучшее средство подгонять Токио» (с.188). Так Окита озаглавил статью, помещенную 12 июля 1989 г. В «Лос-Анджелес тайме». Посетовав, что «японская экономика меняется, а американские претензии к ней — нет» (подзаголовок статьи), автор поведал читателям, что правящая Либерально-демократическая партия пошла — под давлением извне, то есть со стороны США, 一 на существенную либерализацию сельскохозяйственного импорта, что оттолкнуло от нее многих избирателей в сельских районах, которые традиционно были политической базой консерваторов. Калифорния, как известно, особой дружелюбностью к японцам, особенно к крестьянам, не отличалась и не отличается при всей «толерантности» и «мультикультурализме», так что об эффективности этой пиар-акции судить трудно, но писал Окита решительно и даже жестко, предупреждая читателей 一 конечно, не столько в Лос-Анджелесе, сколько на Уолл-стрит и Капитолии 一 что не стоит давить на Японию и требовать от нее «добровольного» ограничения экспорта, если ее товары конкурентоспособнее американских. Столь же резко он выступал и против двойных стандартов как в бизнесе, так и в политике, замахиваясь на непогрешимость Большого Брата. Время было такое: в 1988 г два японских автора дали своей книге об экономических противоречиях их страны с США выразительный подзаголовок: «Эпоха «чего изволите» закончилась»79
.Окита умер в феврале 1993 г. Он застал начало экономической депрессии, когда «Ньюсуик» из номера в номер делился с читателями соображениями, дотянет ли японская экономика до следующего выпуска журнала, но не дожил до поражения ЛДП на выбо-pax в парламент в августе того же года и до формирования первого с 1955 г. кабинета министров без ее участия. В сознании уходящего поколения он продолжает оставаться «мостом в мир» эпохи «экономического чуда». Более молодым его имя говорит все меньше и меньше. Даже хороший пиар стареет очень быстро, если ситуация, на которую он работает, радикально меняется.
Деятельность Сакаия Таити — одного из ведущих и, безусловно, лучших «информаторов» современной Японии 一 уже рассматривалась в предыдущих главах, но совсем не сказать о нем в данном контексте было бы несправедливо. Рассмотрим «пиаровский» аспект разрекламированной им — не только в Японии 一 «интеллектуальной революции».
Выступая в Москве и в ряде других европейских столиц осенью 2002 г, Сакаия говорил: «Произошло изменение направленности развития человеческой цивилизации... На замену отраслям, ориентированным на рост физических объемов продукции, пришли направления, ориентированные на удовлетворение возрастающих субъективных потребностей людей, направления, благодаря которым люди смогут разнообразить свой досуг. Это означало коренной сдвиг в экономике и жизни общества. В 1985 г. я указал на эти тенденции в выпущенной книге «Интеллектуальная революция», которая стала бестселлером не только в Японии... Однако, выход этой книги так и не изменил менталитет правительственных и деловых кругов Японии»80
.