Япония в меняющемся мире

Причинами интеллектуальной революции Сакаия называет компьютеризацию, глобализацию экономической культуры и трансформацию потребностей: «С началом 1980-х годов люди стали проявлять большую заинтересованность не к накоплению материальных ценностей, а к удовлетворению собственных потребностей... Начиная с 1980-х годов, передовые страны мира ориентируются на общество новой направленности, на общество интеллектуальных ценностей, которое кардинально отличается от современного индустриального общества». Настойчивое подчеркивание необходимости интеллектуального рывка делает Сака-ия честь, но результатов он пока не видит: «Япония слишком упорно взращивала гармоничное индустриальное общество, а потому она не вошла в состав стран с обществом интеллектуальных ценностей (выделено мной 一 В.М.). Проблемы сегодняшней Японии в конечном итоге упираются именно в это».

Признание, которое ко многому обязывает. Однако, Сакаия лукавит, характеризуя современное японское общество как «индустриальное». Он упорно 一 и, без сомнения, намеренно 一 обходит молчанием тот факт, что оно прежде всего является потребительским, причем дошедшим до такой степени совершенства, что переделать его в интеллектуальное — т.е. в свою противоположность 一 едва ли возможно. Каждый человек стремится к максимальному удовлетворению своих потребностей, в том числе материальных, поэтому общество потребления — закономерный итог развития цивилизации и один из этапов ее эволюции. Однако, с таким апофеозом потребления, причем потребления сугубо материального, как в сегодняшней Японии, трудно рассчитывать на построение интеллектуального общества. Для этого придется полностью переориентировать господствующую систему ценностей и менталитет абсолютного большинства. Проще говоря, заменить нации сознание и мозги. «Стране необходимо «перезагрузиться», 一 замечает, пользуясь компьютерной терминологией, С. Агафонов, — сменить системный код, ввести новую программу с новыми параметрами»⁸¹.

Возможно ли это? Пиарщики прямого ответа не дают.

Касаясь мировоззренческих и психологических основ современного общества, Сакаия справедливо пишет: «Идеалы, к которым стремились японцы в период своей бедности (выделено мной — В.М.\ действительно осуществились» (с. 34). Опыт бедности первых послевоенных лет, когда по его же словам (напомню, что он родился в 1935 г.) «несбыточной мечтой для японцев было вдоволь наесться очищенного риса» (с. 41), вкупе с целенаправленной политикой послевоенной элиты по приспособлению «японского духа» к условиям американской оккупации, сыграл колоссальную роль в создании современного общества потребления. Оно формировалось еще тогда, когда было индустриальным. Не столь важно, на что именно ориентировать массы — на производство или на потребление. Важно, что их интересы полностью сосредоточены в материальной сфере. Потому что управлять такими массами несравненно легче — это аксиома.

Управлять — главная задача любой элиты, но у нее есть еще одна задача — отвечать на внешние вызовы, потому что эффективный ответ на них — залог ее силы и власти. В прошлом японская элита, отвечая на внешние вызовы, стремилась сочетать «иностранную технику» с «японским духом» по формуле вакон ёсай. Собственной «техники», т.е. технологий, сегодня достаточно, а вот с фундаментальной наукой и интеллектуализацией общества дело обстоит не блестяще. Более того, японские интеллектуалы все чаще говорят о постигшем их страну в последние десятилетия «духовном кризисе» или «кризисе ценностей». В лекции 2002 г. Сакаия упорно отрицал его наличие, хотя десятилетием ранее обронил по поводу современной японской элиты: «Нередки и примеры того, как ученые и литераторы, занимающие ведущее положение в той или иной области, не имеют никаких заслуг в науке, никаких заметных художественных произведений» (с. 76).

Что касается морального кризиса в современном японском обществе 一 точнее, кризиса ценностей — то он существует, как бы Сакаия это ни отрицал. Неубедительными выглядят его ссылки на низкий процент разводов и малое количество детей, рожденных вне брака. В скандинавских странах процент детей, рожденных вне официально зарегистрированного брака, очень высок, едва ли не до трети, но никто не бьет тревогу о «падении нравов», поскольку большинство этих детей воспитывается во вполне стабильных, «полных» семьях, обоими родителями. Так ли важно, зарегистрирован их брак в соответствующей управе или нет? Гораздо интереснее было бы проанализировать другие показатели: количество детей, воспитывающихся в «неполных» семьях (не исключая и такие, где несмотря на формально существующий брак, дети месяцами не видят отцов), насилие в семье, насилие в школе, статистика самоубийств детей и подростков и особенно совершенных ими преступлений, включая тяжкие, — в «самой близкой к раю стране». и тут картина нынешнего японского общества будет совсем не такой радужной.