Япония в меняющемся мире

Наименьшей критике подвергалась армия 一 главным образом, в силу того традиционного почета, которым она была окружена в обществе. Следует отметить, что во время японо-китайской (1894-1895) и русско-японской войн (1904-1905) практически вся пресса воздерживалась от «непатриотичной» критики действий правительства и армии; более того, многие газеты провозгласили своей главной задачей сплочение нации и мобилизацию ее усилий для скорейшей победы над врагом. Нет никаких оснований утверждать, что это делалось по приказу или тем более по принуждению правительства, хотя власти, конечно, одобряли подобную позицию СМИ и способствовали укреплению националистических настроений у журналистов, редакторов и издателей. Обратим внимание на это качество японской прессы, значение которого в будущем будет только возрастать.

По мере роста популярности и общественного значения газет 一 главного на тот момент вида СМИ 一 происходили два параллельных процесса. С одной стороны, пресса стала превращаться в крупный доходный бизнес; с другой 一 власть проявляла к ней все большее внимание. Конечно, такие процессы в разное время происходили во всех странах, и в этом нет ничего удивительного. Однако из этого родился стереотип «буржуазная пресса 一 служанка властей и крупного капитала», применявшийся советской пропагандой и к Японии. Доля правды в этом есть (на пустом месте стереотипы не возникают), но в целом это не более чем стереотип.

Во-первых, японская пресса не была «служанкой» Большого Бизнеса, потому что сама являлась его немалой и при том важной частью, хотя так и не выдвинула ни одного яркого «медиа-магната» мирового уровня: в Японии не появился свой Хёрст, Шпрингер или Берлускони. Однако темпы развития японских СМИ в XX в. не уступали Европе и Америке. К 1 января 1924 г. ежедневные тиражи «Асахи» и «Майнити» достигли рекордной отметки в миллион экземпляров, что делало их не только мощным средством воздействия на общественное мнение, но и просто выгодным предприятием. Крупные газетные концерны начинают также издавать журналы и книги, заниматься рекламной и антрепренерской деятельностью, используя не только свои возможности, но и «раскрученную» торговую марку. Именно газета «Асахи» в 1923 г. организовала первую в Японии систему регулярной доставки почты по воздуху, а в 1928 г. первую в стране регулярную пассажирскую авиалинию Токио-Осака. Во-вторых, пресса сама избегала открытых конфликтов с могущественными властями: отлучение от источников информации и тем более любые карательные меры привели бы только к убыткам и усилению конкурентов в условиях все более обострявшегося соперничества крупных газет. В то же время полное отсутствие сенсаций, «жареных» фактов, не исключая и критику в адрес власть имущих, привело бы к потере читателей, снижению тиражей и, соответственно, тоже к убыткам.

У правящей элиты довоенной Японии долгое время не было необходимости «подкармливать» прессу, равно как и слишком сильно ее «обуздывать». Новый рост националистических настроений в стране отчетливо проявился в 1930 е, когда большинство периодических изданий осудило политику правительства, подписавшего Лондонский договор об ограничении морских вооружений, который рассматривался в ультра-патриотических кругах как неравноправный и даже «унизительный» для Японии. Однако действия Квантунской армии по оккупации Маньчжурии в 1931-1932 гг. (так называемый «Маньчжурский инцидент»), поначалу не санкционированные ни кабинетом, ни военным министерством, получили почти единодушную поддержку прессы и общественного мнения без какого бы то ни было давления со стороны правительства⁸⁴. Не власти дирижировали кампанией поддержки японской экспансии на континенте (хотя часть правительственных чиновников и военных, безуслоно, одобряла и поддерживала ее); напротив, массовый энтузиазм СМИ и националистических организаций вынудил власти к более решительным действиям и привел к уходу с политической арены «умеренных» во главе с министром иностранных дел Сидэхара Кидзюро.