Японская фантастическая проза

— Расскажи мне что-нибудь,— просительно произнес Онодэра.— Да, расскажи... Лучше сказку, чем песню... я всегда... давно еще засыпал под сказку...

— Рассказать...— Она озабоченно склонила голову.— Что же рассказать?

— Все равно... можно и печальное что-нибудь...

— Даже не знаю...— сказала девочка, ложась с ним рядом, но стараясь не касаться его забинтованного тела.— Вот моя бабушка... Она была родом с острова Ха-тидзё, с островов Идзу... Она вышла замуж и приехала в Токио. Но моя родина с материнской стороны на острове Хатидзё. Бабушка была большой мастерицей — ткачихой, знаешь хатидзёские ткани? Так вот, она убежала из дому с молодым человеком... Но бабушка всю жизнь тосковала по Хатидзё, и когда она умерла, ее прах погребли на Хатидзё. А я, когда была маленькой, несколько раз ездила на Хатидзё, на ее могилу... Не интересно?

— Нет, нет, продолжай...— сказал Онодэра.

— На острове Хатидзё есть одна легенда — «Сказ про Танабу», страшная и печальная история... В стародавние времена случилось на Хатидзё землетрясение, а потом цунами. Все жители погибли... Спаслась только одна женщина, Танаба. Она ухватилась за весло, и ее прибило волной к берегу, прямо к пещере. Это было очень давно, видно, в те времена суда еще не ходили на Хатидзё... И пришлось Танабе жить совсем одной в пещере на вымершем острове... Но эта женщина, Танаба, тогда была беременной. Она все больше полнела и вскоре в муках родила младенца. А младенец был мальчик... Танаба сама привела себя в порядок после родов, дала младенцу грудь и начала его растить. Я думаю, ей стало гораздо тяжелее жить, когда у нее появился ребенок... Но все равно Танаба его вырастила. Мальчик вырос и превратился в прекрасного юношу. Однажды вечером Танаба позвала сына и рассказала ему, как погибли все островитяне и как она осталась совсем одна с ребенком во чреве. Потом она сказала: «Нам с тобой придется сделать так, чтобы на этом острове вновь были люди. Ты подаришь мне ребенка, и я тебе рожу сестру, потом ты на ней женишься и народишь детей...» И она родила девочку... А сын ее женился на сестре, и их потомки размножились... Говорят, они и есть нынешние островитяне...

Пылая в лихорадке, Онодэра раскручивал клубок воспоминаний. Танаба... Остров Хатидзё... Острова Бонин... Холодное, мрачное морское дно...

— Какая страшная история, правда? Когда я ее в первый раз услышала, маленькой еще, мне стало очень грустно. Могила Танабы и сейчас... Нет, совсем еще недавно ее могила была на Хатидзё, у обочины дороги... Это груда крупной гальки с побережья острова, вся заросшая мхом. Кажется, никакой надписи нет. Маленькая такая могилка... И солнце играет на гальке... И ничего страшного нет, и посидеть у этой могилы даже приятно... Но там, в глубине... грустное, грустное... и страшное...

Девочка вздохнула, склонила голову.

— Знаешь, я ведь в детстве еще слышала эту легенду и давно ее не вспоминала. А теперь, после этого, вдруг вспомнила. С тех пор только и думаю про Танабу... Поразительная женщина... Но сейчас она словно дает мне новые силы. Ведь во мне тоже течет кровь островитян, пусть даже все погибнут, и я останусь одна, я все равно буду жить. Рожу ребенка, безразлично от кого, и выращу его. А если этот ребенок будет мальчиком, а муж мой куда-нибудь исчезнет, рожу от мальчика ребенка...

Онодэра тихо дышал во сне. Девочка осторожно, чтобы не разбудить его, спустилась на пол с качающегося спального места. Онодэра вдруг открыл глаза.

— Качка...

— Да? — испуганно оглянулась девочка.— Болит?

— Ага... Мы сейчас пересекаем Куросио южнее мыса Носима. Вот и качка...— невнятно сказал Онодэра.— Да, до Гавайев еще долго... Гавайи, потом Таити...

— Да,— сказала девочка дрогнувшим от слез голосом.— Ты уж потерпи и постарайся уснуть...

На некоторое время Онодэра затих, но потом вдруг совсем ясным голосом спросил:

— Япония затонула?

— Не знаю...

— Посмотри в иллюминатор. Еще должно быть видно.

Девочка неохотно подошла к окну.

— Видно Японию?

— Нет...

— Неужели уже затонула?.. Даже дыма не видно?

— Ничего не видно...

Вскоре Онодэра мучительно задышал во сне.

Девушка — это была Масуко — забинтованной культей правой кисти вытерла слезы.

Поезд стремительно несся на запад по холодным, скованным ранним морозом просторам Сибири. За окном была глухая, беззвездная ночь.

КОБО АБЭ Совсем как человек [11]

1

Этот странный человек появился у меня в один ясный майский день — вошел степенно, словно агент по продаже швейных машин.

Помнится, в тот день с запада дул легкий ветерок. Западный ветер дул с моря, и небо было необычайно чистое. Все дома разом распахнули настежь свои постоянно запертые окна и обнажились, словно торопясь поскорее смыть с себя смоговую грязь. К несчастью, я не могу сказать, чтобы мое душевное состояние было таким же безоблачным, как небо. У меня в комнате все обстояло иначе. Она задыхалась в клубах табачного дыма, однако окна были закрыты и наглухо завешены шторами, и освещала ее только настольная лампа.