Японская новелла

Словно муж и жена — в Такасаго растущие сосны
И счастливой судьбой им отмерено десять тысяч лет.
Дунфан Шо

³⁶— этот старец, отведавший персика. Запада феи,По веленью судьбы он прожил девять тысяч лет.
Вот аскет Рамапутра ³⁷, который смог путь указать Гаутаме,Его жизнь продолжалась восемьдесят тысяч лет.
Вот Вималакирти ³⁸, мирянин, известный своим благочестьем,Ему довелось дожить до тысячи лет.

В прекрасном цветущем саду
Владычицы Запада Сиванму
Лишь раз в тридцать тысяч лет
Цветет долголетия персика цвет.
Но даже о нем когда речь идет,
Слава сосен-сестер его превзойдет.

Славься, наш господин! Славься!
Здравствовать тебе не десять тысяч лет,
А шесть раз по десять тысяч лет!
Сосны-сестры проросшие это тебе предрекают.
Процветание вечным пусть будет твое!
Безграничным, как море, счастье пусть будет твое!
Бесконечною радость пусть будет твоя!

На следующий день Мандзю пригласили к Ёритомо.

— Да, ты очень искусна в сложении имаё. Ты славно пела. Скажи, из какой ты провинции, кто твои родители, назови их имена. Я должен сделать тебе подарок, — сказал Ёритомо.

Мандзю снова не хотела называть родителей, но решила, что на этот раз уже невозможно скрыть, она сказала:

— Моя мать — Караито, та самая, что заключена в каменную темницу, что позади вашего дворца. Она покинула меня, когда я была четырехлетним ребенком, а весной прошлого года у нас в Синано стало известно, что моя мать арестована. Это может показаться невероятным, но решившись спасти мать, я добралась сюда. Я хочу за имаё такой подарок: возьмите мою жизнь вместо жизни моей матери.

Ёритомо выслушал, он был удивлен и сразу ничего не сказал.

Немного погодя он заговорил:

— Так значит, Караито — твоя мать. Спасти Караито было столь же невозможно, как отыскать ворону с белой головой или рогатую лошадь. У нас большая радость, поэтому я ничего не пожалею. Раз Караито сумела сохранить свою жизнь-росу, приведите ее и отдайте Мандзю.

Цутия сказал: “Слушаюсь!” Каменную темницу разбили, Караито, которая была узницей больше двух лет, освободили, проводили ее в сад и отдали Мандзю.

Мандзю была счастлива, она крепко обняла мать и плакала и плакала от радости, и мать вместе с ней заливалась слезами.

И сам Ёритомо, его приближенные, супруга, все самураи, которые при этом присутствовали, проливали благодарные слезы.

Дети — одна из драгоценностей, которыми обладают люди. Вот Мандзю, не думая о том, что она женщина, а ведь ей было всего двенадцать-тринадцать лет, сумела добраться до Камакуры и спасла мать из пасти крокодила. Это удивительно!

Ёритомо сказал, что хочет сделать Мандзю подарок. Он отдал ей деревню Тэдзука в Синано с доходом в десять тысяч кан ³⁹. От его супруги для Мандзю были отправлены тысяча золотых монет и тысяча связок узорчатого шелка. В подарках приближенных сёгуна было золотого песка на пятьсот рё ⁴⁰и тысяча хики ⁴¹шелка из Мино. Каждый из камакурских даймё преподнес Мандзю подарок.

Ёритомо сказал:

— Я хотел бы, чтобы Мандзю осталась в Камакуре, но, думаю, мать станет о ней беспокоиться, так что пусть они вместе возвращаются в Синано, — вздохнул он.

Мандзю обрадовалась, вместе с Караито они тут же отправились в Синано. В Камакуру Мандзю шла тридцать два дня, а теперь дорога домой заняла всего пять дней. Они прибыли в деревню Тэдзука и увидели старую монахиню. Мандзю плакала, лежа ничком на полу. Когда она перевела дух от слез, сказала:

— Мандзю вернулась. Послушай, бабушка, я — Мандзю, а это — Караито.

Монахиня посмотрела на свою дочь и заплакала счастливыми слезами. Все в доме проливали радостные слезы. Благодаря тому, что она была почтительной дочерью, Мандзю, с помощью бодхисаттвы Хатимана с Цуругаока, сумела исполнить имаё, получила владение, спасла мать, которая больше двух лет была узницей, приобрела многочисленные богатства, а для потомков процветание. Все это благодаря дочерней почтительности Мандзю.

Это радостный рассказ, каждому это понятно, каждый это чувствует.

САИКИ