Японская новелла

Дзёо было уже за пятьдесят лет. Жена его умерла уже семь лет назад, сыновей у него не было, — лишь одна-единственная дочь, звали ее О-Сай. Наружностью своею она не подходила к тому дому, в котором родилась: красота ее была беспримерна! Поэтому отец любил ее и лелеял, как драгоценную жемчужину, и в свободное от рукоделья и домашних дел время заставлял ее изучать поэзию. Она научилась читать книги, которые в те времена не так-то легко проникали в низшие классы населения; она познакомилась с разными школами толкований “Рассказов из Исэ”², — и вполне оценила их красоту; она проникла в комментарий к “Повести о Гэндзи”³ — Какайсё, обращалась к разъяснению Мосинсё⁴; помимо этого она превзошла все собрания сочинений разных знаменитых писателей, все поэтические антологии, собранные по высочайшему повелению, все известные сборники стихов... Старик отец гордился талантами своей дочери и раздумывал о том, как бы найти ей достойного мужа среди горожан или крестьян. Однако — ни от кого не было тайной положение их семьи, поэтому не находилось никого желающего войти к ним в дом на правах усыновляемого зятя. Так что минуло О-Сай уже восемнадцать лет, а она все еще не была замужем

Раз отец узнал от соседей, что в селении Оисо проживает некий ронин⁵, по имени Баба Мотомэ. Предки его были люди значительные, сам он был довольно образованный человек, но — родители его умерли рано, дом был очень бедным и, хотя и подходило ему уже к тридцати годам, жены у него все еще не было. Ему хотелось — даже в том случае, если бы он вошел зятем в чужое семейство⁶, — и тогда все же заняться своей родовой профессией и как-нибудь восстановить свое фамильное имя. “Не хочешь ли женить его на своей дочери?” — спросил старика один из соседей.

Дзёо, услыхав, что тот из хорошей семьи, подумал: “Если женить его на моей дочери, то в случае, если тот восстановит свой род, этим самым изменится и положение моего семейства!” — тотчас же решил и попросил старика-соседа переговорить с Мотомэ. Сосед рассказал Мотомэ о всем положении семьи Дзёо и заметил: “Сам ты из хорошего рода, чего же тут разбирать? Если ты ничего не имеешь против того, чтобы с помощью той семьи добиться успеха в жизни, — я охотно послужу тебе сватом”.

Мотомэ стал рассуждать сам с собой: “Я в настоящее время нуждаюсь в пище и в одежде. Думать о том, чтобы взять жену к себе, — не приходится. Значит — придется так и кончить свои дни! В наше же время, когда всюду пошел такой беспорядок, даже могучие дома и знатные фамилии, и те не спорят больше о родовых заслугах. Где уже заикаться об этом мне!” — и в конце концов решился; последовал совету старика и, выбрав счастливый день, вошел в дом Дзёо, — и зажил мужем-женою с О-Сай.

Теперь у него была замечательная жена и сверх того еще в изобилии всякой еды, достаточно платьев, — все, что было нужно. И Дзёо радовался тому, что заполучил такого хорошего зятя. Приготовил помещение и устроил пиршество; пригласил на него соседей, знакомых, а также и приятелей зятя; и так пировали они шесть-семь дней подряд.

Услыхал про это новый “предводитель нищих” — Сёдзиро — и сильно вознегодовал на Дзёо: “Коли берет он в дом зятя, то следовало бы и меня угостить чаркой вина. А вот после свадьбы прошел уж целый месяц, пируют они вот уже шесть-семь дней, и ни разу еще меня не позвали. Дзёо все время сторонится нас, поэтому и вышла теперь такая для нас обида! Хорошо же! Если так, я проучу его и покажу ему, что значит мой гнев!” — так подумал он и, взяв собой человек пятьдесят-шестьдесят подручных ему нищих, ничего не знавших как следует, — явился с ними всей гурьбой к дому Дзёо.

“Что там за шум?” — воскликнул тот. Выглянул за ворота, посмотрел: и каков же был его ужас! Соберется много народу, — и обычно это представляет собою внушительное зрелище; но тут собрались нищие с обломанными чашками, в разорванных рогожах... любоваться на них было трудно! Тело их покрывали лохмотья, в руках были клюки и обломанные горшки; лица были раскрашены красной и желтой краской, — в том виде, как изгоняли они демонов⁷. Вокруг шеи у одних обвивались змеи, на деревянных посохах у других болтались горшки, третьи отбивали такт и распевали “Сказание о доме Тайра”⁸... Все пособрались! С этими чертями и дьяволами не управиться было бы и самому властителю ада!

Сёдзиро первый ворвался в помещение, где происходил пир. Прежде всего набросился на вино и закуску и стал поедать.

“Подавай сюда молодого!” — закричал он. Несколько человек гостей, бывших тут, перепугались и разбежались...

Мотомэ тоже убежал от беды вслед за друзьями своими и спрятался. Дзёо не знал, что и поделать. Обратившись к Сёдзиро, он сказал: “Их всех сегодня наприглашал зять, — я тут ни причем! Я же хотел на днях позвать к себе и всех вас — угостить вином”. И напоив всех нищих водкой, оделив каждого деньгами, он, наконец, их выпроводил.