Японская цивилизация

С окончанием регентства (1793) Мацудайра Саданобу жизнь в стране постепенно налаживалась. Установился относительный либерализм, и стали очевидными противоречивые явления: изза скверного состояния денежного баланса сёгунат был недееспособен и, следовательно, не мог поддерживать свой авторитет в стране и противостоять новому обществу. В стране возобновляется активная деятельность и восстанавливается благополучие. Правда, процветание не коснулось всего национального производства, и изобилие в богатых городах только подчеркивало по контрасту нищету сельских местностей. К этому добавились неудачи из-за природных явлений, и неурожайные годы последовательно сменяли друг друга. Голод и нищета в 1832 и 1835 годах спровоцировали многочисленные народные восстания. Как раз в тот момент и произошел характерный инцидент, потрясший образованных людей. В ведомстве бугё Осаки служил мелкий чиновник, по имени Осио Хэйхахиро. Он принадлежал к группе альтруистов, последователей Ван Янминга (Оёмэй по-японски), китайского философа, чьи идеи приобрели в XVII веке большую популярность в среде горожан из среднего сословия. Глубоко сочувствуя страданиям крестьян и переживая нищету, охватившую деревню и проникавшую в город, он попытался в 1837 году организовать вооруженное нападение на замок Осаки, намереваясь захватить власть с целью более справедливого распределения богатства. Конечно, бугё мгновенно подавил мятеж; однако этот бунт произвел глубокое впечатление в стране. Недовольство достигло критической точки именно в тот момент, когда англичане и американцы, посланцы завоевывающего мир Запада, опиравшиеся на высокий уровень своих технических достижений, появились на Дальнем Востоке. Страх, усиленный иностранным вмешательством, только еще больше усилил понимание необходимости изменений в управлении и скорейшего восстановления власти императора. Реформы Мидзуно Тадакуни (1793–1851), известные как реформы лет Тэмпё (1830–1843), оказались безнадежной попыткой в последний раз спасти положение. Однако это была попытка вернуться в идеализированное прошлое. Политика изоляции и характер власти Мидзуно были настолько жестки, что ничего подобного не происходило даже во времена Ёсимунэ и Мацудайра Саданобу. Давление со стороны европейцев все более возрастало, и Япония испытывала трудности уже не только экономического, но и политического характера. Продолжение хорошо известно: прибытие «черных кораблей» с угрозами коммодора Перри[21] привело к тому, что Япония, этот последний бастион сопротивления западным интересам в Азии, была вынуждена «открыться». Несмотря на общую враждебность по отношению к этим иностранцам, которых в то же время и опасались, несмотря на сильный национализм, который связывал сторонников открытия и сторонников изоляции, сёгунат понимал невозможность вооруженного сопротивления вероятной западной угрозе. Порт Хакодатэ на Хоккайдо и порт Симода открылись для американских судов. В 1854 году по Канагавскому договору американский консул прибыл на постоянное пребывание в Симоду, мирную гавань необыкновенной красоты и очарования, расположенную в южной оконечности полуострова Идзу. Аналогичные договоры были заключены Японией с Англией, Россией, Голландией. В 1858 году Таунсенд Хэррис, первый официальный посол правительства США, подписал договор, полностью открывающий Японию для внешней торговли. Японское общество было глубоко потрясено. В свою очередь иностранцы на протяжении долгого времени не без труда вникали в пересечение иерархий, далеких от конкуренции, не могли понять, в чем состояла разница между императорским правительством и правительством бакуфу. А в это время ненависть к иностранцам и меркантильные интересы раскололи японское общество, привели к конфликту различных точек зрения. Открытие страны (кайкоку) сама эта страна допускала вначале только как крайнюю меру, не имея средств для сопротивления, способных противостоять поразительным техническим достижениям слишком грозного противника. Если впоследствии через какое-то время Запад и начал представляться Японии источником всякого знания, то первоначально его воздействию приписывались все несчастья, которые суждено было испытать стране. Из своего долгого летаргического сна Япония оказалась грубо вырвана: золото стало утекать из страны, начало сокращаться производство такого важного сырья, как хлопок и шелк, на котором основывалась зарождающаяся текстильная промышленность, цены неотвратимо возрастали.