Японская цивилизация

Император, происходивший от богов, создавших Японию, имел в качестве предка солнце. Идея непостижимая на первый взгляд — результат экстраполяции легенды о вечности династии, которая берет начало в доисторических временах Японии и поэтому может считаться, как, например, династия, правившая в Эфиопии, наиболее древней царствующей семьей в мире. Принадлежность династии к солярному божеству, таким образом, может трактоваться как трогательный романтический образ древнего национального культурного единства. И мало значения имело то, что этот образ связан с существами, обладающими сверхъестественным могуществом; нисходящая линия поколений на протяжении полутора тысяч лет, которая подтверждается современной историей и археологией, достаточно продолжительна, чтобы создавать эмоциональную связь. И именно в этом состоит суть: в самой идее преемственности, изначальную точку которой нельзя даже определить, настолько далеко она уходит в глубь времен; в успокаивающей идее бесконечной легитимности, которую никакой довод не мог оспорить, так как ее корни уходят в бесконечность, превосходящую разум. И только солнце в своей очевидной вечности могло передавать ее изображение. Однако вульгарная интерпретация или же тенденциозная деформация той же идеи ради достижения конкретных политических целей приводила к совершенно иным результатам; таким образом, сформировался тэнноизм, позорное воспоминание о котором во всем мире еще и сегодня наносит ущерб императору. Установление синтоизма в качестве государственной религии (1870), национальная гордость, которую никогда никакое вторжение не уничтожало, традиционное пристрастие к возвышенным военным подвигам, ожесточение страстей из-за экономических затруднений заставили постепенно обожествлять императора. Высшее консервативное чиновничество, которое сопротивлялось демократическим начинаниям, вынашивало мечты о том, что тэнно призван править миром. Министр Мацуока Ёсукэ вещал в 1933 году с трибуны Лиги Наций: «Через несколько лет мы будем поняты миром, как им был понят Иисус из Назарета… Миссия Японии состоит в том, чтобы руководить миром, духовно и интеллектуально… Япония станет колыбелью нового мессии».

Тем более тяжелым должно было показаться крушение в 1945 году. Император тогда воспринимался как создание последних правительств, он более не был просвещенным правителем эпохи Мэйдзи, но стал деспотом, наконец-то лишенным трона; самоубийства военных следовали одно за другим; иностранцы не были бы удивлены, если бы и император совершил его. Им было не понять, что именно император являлся тем единственным человеком в Японии, который не мог искать убежище в смерти: на нем лежит тяжелый груз, он есть воплощение нации, и он не может добровольно освободиться от этого бремени. По этим причинам император безропотно сносил унижения и не мог совершить ритуальное самоубийство, которое сохраняет достоинство обычных людей.

Сакральность императора

Религиозное поклонение императорской семье, особенно развивавшееся с конца XIX века, корнями уходило в эпоху Эдо. Камо-но Мабути (1697–1769), Мотоори Норинага (1730–1801), Хирата Ацуцанэ (1776–1843) были главными создателями идеи тэнно — абсолютного религиозного поклонения императорскому дому, — которую Мотоори Норинага выразил с исключительной силой: «Наша страна — родная страна Богини, сверкающей на небе, которая распространяет свет на все страны, находящиеся в четырех морях. Наша страна является источником происхождения всех остальных стран, и во всем она превосходит прочие государства… Императорская династия, царствующая в нашей стране и распространяющая свой свет на весь народ, — это потомство Богини, сверкающей на небе. В соответствии с повелением, которое им дала Богиня, царить вечно, как небо и земля, династии императоров предназначено повелевать нацией бесконечно до конца времен, пока мир будет существовать. Таков наш Путь» (Мотоори Норинага дзэнсю).

Идея тэнно отвечала рефлексу национальной гордости, это был резкий выпад японского общества против господства неоконфуцианства, политическая жесткость которого затмила романтику драм и потрясений былых времен. По мере того как развивались первые филологические опыты изучения классики, японские ученые стали исследовать старинные формы синтоизма (ко-синто), такие, какими они, без сомнения, были до того, как синтоизм был вынужден отказаться от своего первоначального вида, в те далекие времена, когда ни буддизм, ни конфуцианство еще не поглотили синтоизм своими категориями. Недоверие феодальных структур уже существовало: уже суйка синто Ямадзаки Ансай (1618–1682) подчеркивал свое благоговение перед императорской семьей. Хаяси также писал об этом, хотя и находился на службе у Токугава и был образцовым представителем конфуцианской ортодоксии. Тем не менее он проповедовал в Киото необходимость наивысшего почитания императора.