Японская война 1904. Книга вторая

В общем, с Врангелем мы договорились — сотник впервые после освобождения из-под стражи выдохнул, осознавая, что жизнь не то, что не кончена, а лишь начинает набирать обороты. Ну, а я начал разбираться теперь уже с фельдшером Короленко.

— Вернули наш поезд, — первым делом доложил тот. — Я лично проследил, как его перегоняли на запасные пути поближе к нам. Потом прислал наших нестроевых с санитарами, чтобы там внутри прибраться. И вот еще составил список: что у нас там хранилось из медицинских припасов раньше, а что теперь пропало без следа.

Я взял бумагу, там было больше сотни позиций: бинты, одежда, всякие порошки, посуда, приборы и инструмент. Много всего у нас было и почти ничего не осталось.

— Соберите новый припас из того, что есть при полевых частя, — решил я. — А с остальным я разберусь. Это же ляоянский госпиталь нас обчистил?

Некрасиво вышло, но я был уверен, что мы с Вреденом сумеем найти общий язык, и нам все оперативно вернут. Возможно, даже с запасом.

— Поезд собирались отдать Красному Кресту, так что за порядком там следил начальник госпиталя, к которому нас приписали. Некто Виктор Семенович Стелин.

Я сначала замер — никак не получалось вспомнить, откуда же я знаю это имя. А потом вспыхнуло: это же тот самый доктор, к которому ушла моя бывшая дама сердца. Даже забыл, что они могут быть где-то рядом, и вот как судьба столкнула. Ну… Если монументальную Венеру я был готов уступить без боя, то вот бинты Стелину придется вернуть. Мой кулак сам собой сжался, но я удержал себя в руках… Завтра же прием: попробую сначала решить дело миром, и только потом уже можно будет делом напомнить некоторым, что воровать у армии — это не самая безопасная идея.

Прием… Я неожиданно осознал, что еще вчера думал о нем как о вынужденной трате времени, но всего за день все сильно изменилось. Во-первых, история с доктором, во-вторых, необходимость проверить свои отношения с Мищенко, в-третьих, те обещанные Куропаткиным штабные… Как я вчера их назвал? Желторотые юнцы? Идиот. Вот день посидел в бумагах, разбираясь в огромном хозяйстве не такого уж и большого корпуса, успел всего ничего и сразу же осознал, как мне не хватает свободных рук, которые могли бы снять с плеч эту махину.

Прием… А мне ведь еще и княжну Гагарину нужно будет убедить сходить на свидание с Шереметевым! И когда я взял моду давать такие нелепые обещания?

* * *

Анна Александровна Нератова приехала на Дальний Восток в забитом до самой макушки поезде. Впрочем, это в грузовых или вагонах-теплушках было не протолкнуться, в ее же купе вообще не было посторонних, а горячее и чай подавали строго по расписанию. Самостоятельное путешествие оказалось не таким страшным, как она опасалась.

Вообще, у девушек в Российской империи было не так много возможностей выбраться из дома. Бал, Красный Крест, выйти замуж — вот, собственно, и все. Нет, еще оставались революционерки, которые получали свободу, бросив адскую машинку под колеса очередной кареты, но Анне этот путь был не по душе. Она верила, что способна создавать, а не разрушать.

И у нее были для этого возможности. Дочь и сестра сразу двух акционеров Общества Путиловского завода, она с самого детства читала не только книжки, но и бумаги с отчетами правления, которые лежали по всей их квартире. Кто-то первым запоминает адрес красивого мальчика по соседству, Анна же с детства зазубрила — Михайловская площадь, дом 4/6. Пару раз, когда еще маленькой она терялась, именно сюда ее отводили подтянутые и улыбающиеся жандармы.

И вот пришло время, когда она придумала не очередную шалость, а как принести пользу семье. Семейному делу, где все давно было не очень хорошо… Некоторые считали, что акционерному обществу, одним из председателей которого работает отец, принадлежат все заводы группы. И Путиловский, и Видлицкий, и недавно добавленный Александровский, но нет. На самом деле большая часть акций еще со времен Немецко-Русского промышленного банка, в котором кредитовался сам Путилов, принадлежала некоторым лицам, которые предпочитали оставаться в стороне от публичного интереса. При этом именно им уходила большая часть прибыли, именно они определяли, сколько будет вложено в производство, а сколько в заплаты рабочих, которые уже давно держатся, кажется, одним божьим провидением.

Именно это Анна хотела изменить. Читая газеты о гремящей на востоке войне, девушка думала о том, что обычно случается под грохот пушек. Смерти — да, но главное, еще и пересмотр бюджетов. Покуситься на морское министерство, где все решалось на уровне великих князей, у нее не было никакой возможности, но вот для сухопутной армии… Если узнать, чего именно ей не хватает, если найти, что можно быстро и дешево сделать намного лучше, то это принесет заводам новые заказы. Новые деньги, которые можно будет направить не в бездонные карманы очередного банка, перекупившего их кредитные обязательства, а в дело.