Японская война 1904. Книга вторая

— Доброволец Потапов из иркутских предложил, — довольно замахал руками Мелехов. — Берем две трубы овального сечения — одну побольше, другую поменьше. В одну загружаем болты, в другую гайки, на конце — стопор в виде петли. Укладчик положил рельсы, трубы опускаешь с двух сторон от них, и у тебя сразу и болт, и гайка на месте. Остается с одной стороны только молотком ударить, с другой — подкрутить. И все готово. А если что по размеру не попадет, трубу всегда можно рукой немного подвинуть, в общем, очень удобно.

— Принимается, — решил я.

А в голове невольно мелькнула мысль: получится ли придумать еще и что-то вроде гайковерта? Может, запитать от генератора на поезде или сразу на воздухе под давлением — его рядом, в котле, тоже достаточно. Или не усложнять? Была у моего деда как-то механическая дрель. Посередине ручка, несколько передаточных дисков, и скорость вращения вырастала раз в десять относительно руки. Не очень современно, но в наших условиях и такой аналоговый инструмент будет очень хорош.

Тут я обратил внимание, что несмотря на вполне оптимистичные новости Мелехов не спешит радоваться.

— И что мы еще не учли? — вздохнул я.

— Рельеф, — повторил за мной Мелехов. — Когда вручную клали рельсы, потом, если что, подравнивали. Холмики срывали, ямки засыпали или бревнышки подсовывали. Но когда поезд едет через мгновение после укладки, так уже не получается. Мы пытались придумать, как выбрать путь так, чтобы все это учесть, но… Или не получается, или слишком долго. А вы ведь все так же хотите уложиться в минуту на секцию?

Конечно, я точно не знал, сколько времени будет правильно закладывать на такую операцию, но хоть с каким-то ориентиром всегда лучше, чем без ничего. А там на месте и скорректировать можно.

— Да, только так, — кивнул я. — Текущей скорости в 200–300 метров в час нам катастрофически не хватает. Нужно выйти хотя бы на километр, лучше больше.

— Тогда, может, у вас есть идеи, как можно лучше выбирать путь для дороги? — кажется, Павел Анастасович был уже в отчаянии, раз решил при всех просить помощи. — Мой новенький, Лосьев, кажется, скоро начнет вздрагивать при словах «железная дорога». Да и я недалеко от него ушел.

Я прокручивал в памяти образы самых разных устройств, которые могли бы помочь. Как заметить любые неровности… Или! Кажется, Мелехов уперся в однажды сделанную ошибку, при том что всего лишь нужно было сделать шаг назад и оглядеться.

— А если не искать путь, а просто ровнять землю? Всю! Целиком! — предложил я.

— Делать почти полноценную насыпь? Это будет гораздо дольше, чем сровнять пару кочек. Даже если нагнать людей, которые у нас есть, то весь выигрыш от использования поезда-укладчика просто пропадет.

— Экскаваторы американские видели на Транссибе? — просто спросил я, и тут же задремавший где-то за спиной Мелехова Лосьев разом вскочил на ноги.

— Ну, конечно! Они ведь не только копают, но и срезают землю. И мы так можем! Удлиним морду поезду, пусть он сам все и ровняет! — выдохнул Мелехов.

— Вынос на длину секции тахтаревки… — тут же предложил Лосьев. — Можно сделать маятник — верхняя платформа идет назад, чтобы захватить рельсы, нижняя вперед, ровняет землю, и наоборот.

— Слишком сложно, — Мелехов тут же принялся спорить со своим помощником. — Земля твердая — нет, тут лучше жесткую конструкцию придумать. Да, нос сделаем длинным выносным, но без механизмов. Проще стрелу для рельсов удлинить.

— Пробуйте, — я со своей стороны мог только одобрить этот процесс. У нас-то вроде все этапы делались отдельными машинами, но… Когда собираешь что-то прямо на передовой, критерий только один: работает, значит, все правильно сделал. — Пусть мастерские тогда готовят модель, а вы…

— 1-я дивизия готова выступать и разворачиваться в соответствии со старым планом, — доложил Мелехов.

Все верно, у нас была надежда на некоторые технологические успехи, но базовый план на поддержку наступления Бильдерлинга мы строили без них. Причем впервые с моего назначения это прошло как-то не в авральном режиме. Благодаря усилению в виде будущих штабистов каждый из моих командиров подготовил приказы и схемы движения чуть ли не для каждой роты. При этом, беря оперативное развертывание в свои ежовые рукавицы, мне хотелось верить, что личная инициатива на местах никуда не денется.

— Давайте дальше, Степан Сергеевич, что у вас? — я посмотрел на сверкающего глазами Шереметева.

Кстати, общение с княжной Гагариной, несмотря на все их споры, точно пошло подполковнику на пользу. При этом, насколько я знал, никакой романтики между ними не было, но Степан Сергеевич оказался из тех людей, которые раскрываются, когда на них смотрят.

— 13-й Восточно-Сибирский стрелковый полк полностью сдал все нормативы, капитан Катырев опасался, что его не признают командиром, но после Вафангоу солдаты и унтер-офицеры им, наоборот, гордятся. 14-й и 15-й полки полковников Лазарева и Абашева отстают, им еще сложно привыкнуть к новым правилам.

— А в чем именно сложность? — спросил я.