Японская война 1904. Книга вторая

На этом спор затих, и солдаты переключились на песни. Тихо, чтобы не мешать другим. Но душевно, словно давая вырваться наружу всему, что успело накопиться за этот день.

* * *

— Добрый вечер, Александр Александрович, — я поприветствовал Бильдерлинга, ждущего меня у себя в палатке. И, судя по еще дымящемуся самовару, пришел я вовремя.

— Добрый вечер, — генерал улыбнулся в свои огромные усы. — Право, не ожидал, что вас так заинтересуют слова о компании моего брата.

Он сказал, я услышал, а потом на мгновение выпал. От удивления, насколько все в этом мире в очередной раз оказалось не так, как это принято помнить. Итак, 25 мая 1879 года император Александр II разрешил открыть товарищество на паях следующим лицам. Людвигу Нобелю в Санкт-Петербурге, Роберту Нобелю в Баку, Альфреду Нобелю в Париже, ну и гвардии полковнику Петру Александровичу Бильдерлингу без ограничений. Петр — это брат моего Александра Александровича, и в стартовом капитале общества из 3 миллионов рублей 900 тысяч были его. Вот такой вот поворот.

Я думал, что больше меня ничем не удивить, но Бильдерлинг сделал это буквально через минуту. Как оказалось, до прихода в нефтяной бизнес нового товарищества более 90% русского рынка принадлежало американскому керосину. Европейский осваивали англичане. Никто не ждал нового игрока, и, казалось бы, его единственная надежда вырасти и набраться сил — закрепиться хотя бы на родине. И что сделали отечественные чиновники? Ввели заградительные пошлины? Почти. Они увечили налог на русский керосин в 5 раз, и тут бы «Бранобель» и загнулась, но стоящий на тот момент во главе правления компании Петр Александрович нашел выход.

Налог на керосин повысили — пусть, но оставались еще мазут и солярка, а тут Рудольф Дизель как раз начал продвигать свой бизнес. И компания смогла выплыть: добыча нефти продолжилась, заодно стали развиваться смежные направления, в том числе и новые двигатели. Получается, в стране все это время имелось свое машиностроение, а я был даже не в курсе. Если и рассчитывал получить что-то подобное, то разве что через закупки и иностранцев. А тут — прямой выход.

— Мне будет нужна помощь вашего брата, — выдохнул я. — Грузовые машины на основе его двигателей — это то, что жизненно необходимо армии. Сейчас, потом… Как минимум, еще пару сотен лет без этого будет не обойтись.

Я ожидал, что возникнут финансовые вопросы, и уже начал думать, кого бы привлечь, чтобы их решить — своих-то капиталов пока точно не хватит — но реальность опять подкинула сюрприз.

— Петр умер… — грустно ответил Бильдерлинг. — В 1900-м году.

— Мои соболезнования.

— Но его старший сын, Петр Петрович, хоть сам и не занимается семейным делом, думаю, смог бы оказать вам протекцию. Я напишу ему письмо.

— Может, телеграмму?

— Да, так будет быстрее, — генерал усмехнулся. — Иногда забываю, как быстро бежит время. Но я рад, что рядом есть те, кто чувствует его бег, кто сможет подхватить то знамя, что мы так долго держали.

У меня от эти слов почему-то побежали мурашки по всему телу. А потом Бильдерлинг добавил, что в память о брате хотел бы, чтобы его наследие еще хоть раз точно помогло России. Поэтому он сам оплатит и проследит за доставкой первой партии машин. А там, если грузовики докажут свою пользу, уже военный министр пусть проводит официальные закупки.

— Спасибо, — я поднялся, поклонился как положено, со всем уважением, а потом кивнул на стоящую за спиной генерала бутылку. — Обычно я не пью, но… Давайте по стакану, за вашего брата. Чтобы страна никогда не забывала своих героев.

От авторов. Если у вас были сомнения, кто где и с кем сражается, то мы после 21 главы добавили карту, можно посмотреть))

П. с. Не забывайте про лайки

Глава 24

Иду по лагерю. Посидели с Бильдерлингом совсем недолго, но при этом успели очень о многом поговорить. О том, как будем взаимодействовать, как сможем друг другу помочь и где просто не станем мешать. С учетом того, что я формально должен был слушать каждое слово командира Восточного отряда, очень хорошая сделка.

Я дошел до своей палатки, но неожиданно понял, что сна еще ни в одном глазу. Тогда… Не останавливаясь, повернул направо и заглянул к полковнику Ванновскому. Пока его отдел все еще только учился работать, но я ждал и верил, что уже скоро тот начнет приносить пользу.

— Глеб Михайлович, — я нашел полковника за бумагами и невольно улыбнулся. — Как наши дела?

— Не получается японцев никак посчитать, — пожаловался мой главный разведчик. — Мы со 2-й дивизией отправляли пластунов во все стороны, думали обойти Куроки, но… У него разъезды даже с тыла ходят. Придется или крюк в десятки километров делать — и не факт, что после такого солдат сможет вернуться по чужой территории — или полагаться на то, что видно в бинокли.

— Не очень точно. А что насчет местных осведомителей в деревнях?