Японская война 1904. Книга вторая

Японцы яростно сопротивлялись, мы давили, но натиск, усиленный огнем пулеметов и мортир, оказался крепче, чем желание японцев выстоять. Один солдат развернулся и побежал назад, потом еще один, и вот сильная позиция почти во вражеском тылу оказалась в наших руках. А вперед уже спешили артиллеристы, перетягивая на передовую не только мортиры, но и 76-миллеметровые пушки нового образца. Эти ударят уже шрапнелью — по прямой да по полностью открытым позициям японцев. Будет страшно!

Японский генерал тоже что-то понял и начал командовать отступление — не очень храбро и благородно, но очень разумно. Так он сохранит хотя бы часть своих сил, а я, увы, вряд ли смогу что-то с этим сделать.

— Мне бы хоть десяток грузовиков, и мы бы тогда точно не дали ему вывернуться, — я позволил себе помечтать вслух.

— Грузовики? — неожиданно среагировал на мои слова Бильдерлинг. — А что вы, Вячеслав Григорьевич, слышали о компании «Бранобель»?

Глава 23

Мы все-таки смогли зажать еще один японский полк, накрыв его шрапнелью на переходе. Вражеский же командир неприятно удивил своей готовностью так резво отступать — на мгновение я почувствовал себя на месте врагов Куропаткина, которые думали, что вот уже зажали его, а тот взял и в последний момент вывернулся. Да, с потерями, но разгрома избежал. Обидно!

— Это было великолепно, — Бильдерлинг оценил итоги сражения.

Я кивнул, принимая поздравления, и задумался. С одной стороны, надо было пойти встретить наших лично после такой-то атаки, с другой, уж больно интересную тему барон успел поднять. Все-таки «Бранобель» — компания братьев Нобель, которая на рубеже веков занималась и нефтью, и боеприпасами, и техникой — это имя. Если у Бильдерлинга есть на них выходы, это сможет дать даже больше, чем весь Путиловский завод.

— Спасибо, — ответил я уже вслух, осознав, что на самом деле все очень и очень просто. Один разговор возможен только здесь и сейчас, а второй легко подождет. — Вы позволите сегодня вечером после перехода заглянуть к вам — обсудить «Бранобель»?

Заодно и намекнул, что дальше удерживать эти позиции нет особого смысла. У Ляояна мы точно встанем крепче, а сотня-другая километров, если враг в итоге потерпит поражение, уже не будет иметь никакого значения. Я потер лоб, только сейчас заметив, что случилось. Сначала похвалил Куропаткина, потом подумал, как он — не к добру это.

Бильдерлинг тем временем согласился на мою просьбу и начал командовать общий отход, довольно грамотно тасуя отряды и направления движения с учетом подготовленной нами карты. Я же вскочил на подведенного поручиком Зубцовским коня и поспешил к возвращающейся дивизии Шереметева.

— Ваше высокоблагородие, — во главе своих, сейчас именно своих, солдат шагал Степан Сергеевич. — Приказ выполнен.

Он, видно было, устал, но уж больно короткий доклад получился для такого-то момента. Ничего, мне и самому есть что сказать.

— Спасибо, братцы, — кивнул я подполковнику и всем, кто был рядом. — И добавлю: вы не просто выполнили приказ, вы в первом бою после перехода к новой тактике смогли дойти до врага, разбить его за рекордно короткое время и понести при этом гораздо меньшие потери. Поэтому… С этого момента 1-я дивизия будет называться 1-й Штурмовой дивизией 2-го Сибирского корпуса. И вы это заслужили!

Вообще, раздавать красивые имена мне по должности не положено. Но я поэтому и не стал трогать то, что мог бы дать только царь или главнокомандующий. Придет время, и нам еще добавят и слово «гвардейский», и кого-то из Романовых в покровители, а сейчас… 1-я Штурмовая — звучит же. Народу точно понравилось. А внутри корпуса именно я решаю, что и как должно быть!

Я шел сквозь строй, пожимая руки и отмечая тех, чьи успехи заметил, наблюдая за сражением сверху.

— Капитан Аминов, — вот мне попался командир 16-го полка. — Видел, что именно ваши люди прорвали строй японцев. Я очень рад, что в вашем поколении все так же сильна кровь и слава вашего рода.

— Рад стараться! — лицо молодого графа было непроницаемо.

Я же двинулся дальше. Похвалил снайперов, пулеметчиков… Было видно, что капитан Шульгин, заменяющий Славского, отправленного в поход к Инкоу вместе с Хорунженковым, очень волнуется.

— Мы много мазали, больше, чем на тренировочных стрельбах, — честно признался мой старший по тачанкам.

— Значит, будем больше тренироваться, — ответил я. — Патроны достанем.

— Так точно, будем больше тренироваться! — рявкнул Шульгин, а потом, смутившись, добавил. — Ваше высокоблагородие, тут рядовой Потапов придумал, как улучшить положение пулемета в тачанке.

— Рассказывайте, — заинтересовался я.

— В чем самая большая сложность поймать в прицел врага? Что никогда с первого раза не получается! И надо ствол вверх-вниз водить, корпусом работать. А там инерция большая, сложно рассчитать усилие. И еще поднять прицел всегда проще, чем опустить.

— Конечно, вы же для этого присаживаетесь, своим весом работаете, — согласился я.