Японский городовой

Безошибочно найдя путь из укрытого броневой палубой лазарета наверх, Николай тут же поднялся на кормовой мостик и осмотрелся. Боевые линии сошлись до пяти-шести кабельтов, попадания перестали быть случайными, и бой принял решительный характер. «Мономах» как раз с грохотом окутался дымом очередного залпа, вколотив три шестидюймовых снаряда в головного японца. Артиллерия того молчала, в нескольких местах виднелся дым или языки пламени, лишь с кормы зло и часто тявкала какая-то малокалиберная пушка. Второй японский корабль казался почти невредимым, его орудия стреляли редко и, похоже, мазали. С третьего продолжали засыпать «Азов» снарядами, темп его стрельбы если и снизился, то ненамного. Примерно каждый десятый снаряд теперь попадал в цель, раздавался грохот взрыва или металлический «Бамс!», где-то вспыхивало пламя, где-то раздавались крики. Корма «Азова» густо дымила, орудия отвечали вразнобой, гораздо реже, и без видимого эффекта. На борту японского крейсера виднелись следы лишь двух или трёх попаданий. Дали залп восьмидюймовки «Мономаха», и на японском флагмане с жутким треском и скрежетом рухнула за борт грот-мачта. Тут же снова грохнул залп шестидюймовок, с кормы противника полетели в стороны металлические клочья, а настырная пушка наконец заткнулась. Было видно, что дольше ещё четырёх-пяти залпов японский флагман не продержится, однако и ждать, пока Дубасов прикончит его, а за ним второго и третьего противника, тоже было нельзя. Николай принял решение и решительно двинулся с мостика вниз.

В батарейной палубе «Памяти Азова» царил хаос. Командовавшего стрельбой офицера ранило ещё в самом начале боя, предоставленные сами себе комендоры палили каждый на свой лад, и толку от их стараний было немного. Оглядевшись, Николай подошёл к среднему орудию и со словами «Позволь-ка, братец» попытался отстранить наводчика от прицела. Матрос начал было, не отрываясь от пушки, посылать его малым петровским загибом47, но был прерван начальственным рыком князя Барятинского, не успев разогнаться. Совершенно не смутившись, комендор отступил в сторону, объяснившись:

- Простите, Вашвысоч, не признал в горячке!

Николай любил побаловаться в свободное время стрельбой, неплохо, как ему самому казалось, владел винтовкой, и мушка и целик, через которые наводилось орудие, были ему прекрасно знакомы. Корабль довольно плавно колыхался на пологой волне, замирая ненадолго в крайних положениях. Поняв, что в этот момент и необходимо производить выстрел, цесаревич покрутил штурвал вертикальной наводки и сообразил, что на такой дистанции в ней, пожалуй, вовсе нет нужды. Расстояние было уже меньше версты, цель — длиной в сто шагов и высотой с двух- или трёхэтажный дом, и попасть в неё представлялось делом вовсе не невозможным. Выгадав подходящий по его мнению момент, Николай скомандовал:

- Пали!

- Извольте отступить в сторону, Вашвысоч, пушке для отката место нужно! - браво гаркнул наводчик, перекрикивая только что выстрелившее другое орудие. Николай сделал шаг влево, какой-то там номер, стоявший со шнуром в руке, дёрнул его, пушка оглушительно выстрелила и покатилась назад и вверх по массивным наклонным салазкам, а затем, достигнув верхней точки — снова вперёд, на исходную позицию. Николай внимательно смотрел в орудийный порт, и вроде бы увидел столб воды, поднятый его снарядом… но примерно в это же время выстрелило другое орудие, и второй столб стоял ближе к цели и дальше вперёд, медленно опадая, и понять где чей, было невозможно. Ладно же…

Обслуга орудия уже деятельно суетилась, заряжая его, также откуда-то появился князь Кочубей, вставший рядом с Барятинским. Пожилой генерал внимательно наблюдал за Николаем, но ничего не говорил, ну да и слава Богу. Николаю было интересно самому со всем разобраться, а вот пытаться отдавать команды так, чтобы его было слышно на всей палубе, не стоило и начинать — голос не тот. Какой-нибудь математик с логарифмической линейкой рассчитал бы данные для стрельбы за секунды, но тут не было ни математиков, ни линейки, зато были Николай, гвардейский офицер, генерал с подзорной трубой в тубусе на боку, и куча матросов, и решение предстояло найти методом проб и ошибок.

- Вы здесь, Виктор Сергеевич? Вот и отлично, будете моим голосом. А ваша, Владимир Анатольевич, подзорная труба цела? Тогда вы — моими глазами.

Негромкие приказания Николая, повторённые во всю глотку штабс-ротмистром, разнеслись на всю батарею:

- Орудия, заряжай! Наводка по вертикали ноль, по горизонтали три градуса вправо от трубы «Чиоды». По готовности доложить, без приказа не стрелять!

- Готов! Готов!..Готов….. - донеслось последовательно от пяти орудий.

Николай выждал время, чтобы выстрел произошёл в нужный момент с учётом задержек, и приказал:

- Пали.