Японское искусство гармоничной жизни

Ваби-саби

Концепция ва́би-са́би исходит из того, что ни одно живое существо не может быть ни совершенным, ни бессмертным. Она складывается из двух взаимодополняющих понятий. Первое, ваби, – это внутренний поиск красоты и удовлетворенности в несовершенстве. Второе, саби, – очарование старины, той ветхости и изношенности, которые появляются с течением времени. Вместе же эти два слова означают принятие эфемерности всего существующего: умение ценить мимолетность и с почтением относиться ко всем трещинкам, щербинкам и другим отметинам, которые напоминают о прошедших годах и бережном обращении.

Если говорить об эстетике этого осознания, связанного одновременно с умиротворением и потерей, то воплощением ваби-саби можно считать традиционный японский сад. Обычно в нем присутствуют лишь валун и галька, что в западном понимании, возможно, не так уж красиво; однако спокойствие и безмятежность этой картины, еле слышное журчание воды, игра цвета, тени от валуна – все вместе это порождает эмоции, которые и составляют суть ваби-саби. Красота являет свою хрупкость и небезупречность.

美

し

い

Уцукусий

Красота, проистекающая из ясности и чистоты, называется кирэ́й (綺麗). Это слово используют, чтобы отметить изящество и элегантность чего-либо – подбор цвета, композицию, упорядоченность. Однако кирэй – не всегда комплимент, это понятие описывает лишь внешнюю красоту. Если то, что вы назвали кирэй, не вызывает глубоких эмоций, значит, вы не ощущаете уцукуси́й (美しい) и такую красоту нельзя считать полноценной.

幽

玄

Югэн

Югэ́н – это прелесть недосказанности, тайна, скрытая в глубине: умалчивая о красоте чего-либо, мы делаем это еще более притягательным.

Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.

Три короткие строки известного хайку наполнены безмятежной тишиной, хотя Басё не заостряет на ней внимание; он говорит лишь о еле слышном звуке, нарушающем эту тишину – всплеске воды, в которую прыгнула лягушка. Концепция югэн тесно связана с кансо́ – умением видеть то, что прячется за внешней оболочкой.

渋

い

Сибуи

Сибу́и означает красоту, которая раскрывается с течением времени. Это понятие несет в себе эстетику умиротворения – мягкие оттенки, приглушенная яркость – и напоминает нам о необходимости ценить то лучшее, что приходит с годами. В зрелости, обогащенной опытом прожитых лет, есть особая прелесть. Сибуи – это цвет опавшей листвы поздней осенью или старая чайная чашка…

簡

素

Кансо

Слово кансо́ записывается двумя иероглифами: кан (簡) – простота и со (素) – отсутствие украшений; оно может быть как существительным, так и прилагательным. Это понятие напоминает нам о том, что необходимо стремиться к простоте.

Избавившись от ненужного хлама и бесполезных привычек, перестав тратить время на пустые хлопоты, мы начинаем понимать, что́ для нас по-настоящему важно. Кансо – не только образ жизни, его идеи находят свое воплощение и в японском искусстве. Образцом кансо можно считать сад камней: песок и несколько валунов. Его подчеркнутый минимализм пробуждает воображение, позволяет увидеть больше, чем в этот момент доступно взгляду, и тем самым дает возможность задуматься о важном.

Начало лета –
и уже дождь.
Надолго ли
свежая зелень
Горных
кипарисов?[9]

芭

蕉

Глава 3 Природа

Философия, в которой природа вызывает одновременно восхищение и благоговейный трепет, восторг и ужас, обретает свое воплощение в особых ритуалах.

О природе

День Мягкий неподвижный свет

Тусклое зимнее солнце пробивается сквозь ветви старого дерева.

Такое же, как всегда. Это успокаивает.

Ветер
Легкий

ветерокБлеск паутины, морщинистая кора, листья-палимпсесты.
Пишешь,    стираешь
Пишешь,    стираешь

Звук тихий звук

Шорохи пробуждения перед рассветом. Природа не безмолвствует.

Здесь колышутcя полевые цветы, сплетаясь в шелковое кимоно; ярко-красные, фиолетовые полосы склоненных головок – примулы и цветущие сливы. Раскрытые бутоны, словно девичьи лица, радуются солнцу, не боясь обгореть. Пчелы уже улетели.

Мир спокоен и полон жизни.

Икебана в тихом уголке дома – отражение чьих-то эмоций.

Промозглая сырость, запах земли после дождя, опавшей листвы, которая вот-вот запылает яркими кострами. Расцветет алая хиганба́на[10], напоминая нам о призраках, что бродят по свету долгими зимними ночами.

Здесь времена года, пронизанные воспоминаниями и меланхолией, сменяют друг друга в изящном узоре.

Здесь, где листья шуршат как старые любовные письма или журавлики-оригами

Здесь, в уединении