Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов

Эта история кажется жестокой, но в ней скрыт глубокий смысл. Я не говорю, что ты должен пройти мимо, если ты найдешь в лесу плачущего ребенка. Но попытайся понять: твой собственный свет еще не зажжен, а ты хочешь помогать другим. Ты сам живешь в страдании, а хочешь служить другим людям. Ты не пережил внутренний бунт, а уже готов стать революционером. Это полный абсурд, но эта идея возникает в каждом уме.

Кажется, это так просто – помогать другим. На самом деле, изменить других стремятся именно те люди, которым следовало бы изменить себя. Это дает им возможность чем-то занять себя, забыться.

Таково мое наблюдение. Я видел много социальных работников, реформаторов, сарводай, и никогда не встречал среди них ни одного человека, который обладал бы внутренним светом, чтобы кому-то помогать. Но они изо всех сил стараются помочь всем. Они помешаны на том, чтобы трансформировать общество и умы людей; и они совершенно упускают из виду, что еще не сделали этого сами для себя. Но это дает им возможность оставаться занятыми.

Когда-то у меня в гостях был старый революционер и реформатор. Я сказал ему:

– Ты совершенно поглощен своей работой. А ты никогда не думал, что будет, если все, чего ты хочешь, исполнится? Если каким-нибудь чудом это действительно случится, и за одну ночь мир изменится, что ты будешь делать на следующее утро? Ты когда-нибудь думал об этом?

Он засмеялся – и это был пустой смех, – потом ему стало грустно. Он сказал:

– Если бы это случилось, я бы растерялся. Если бы мир стал точно таким, каким я хочу его видеть, тогда я не знал бы, что делать дальше… Я мог бы даже покончить жизнь самоубийством.

Эти люди занимают себя; это их одержимость. И они выбрали такую одержимость, которая никогда не осуществится. Вы можете пытаться изменить других, вы можете продолжать делать это много жизней. Но кто вы такие?

Это также определенного рода эго: другие люди жестоки друг с другом, они наступают друг на друга. Сама мысль о том, что другие жестоки, дает тебе ощущение собственной доброты.

Нет, это ощущение обманчиво. Может быть, это твоя собственная амбиция – помогать людям, помогать им стать добрыми, помогать им стать сострадательными.

Халиль Джибран написал небольшой рассказ.

В одном городе жил пес, можно сказать, он был великим революционером, который всегда учил других собак. Он говорил им:

– Мы не растем, не развиваемся из-за вашей глупой привычки лаять. Вы лаете напрасно, вы тратите силы зря.

Идет почтальон – и вдруг… Идет полисмен, идет саньясин… Собаки против униформы, любой униформы! Они революционеры. Они тут же начинают лаять.

Этот собачий лидер говорил им:

– Перестаньте! Не тратьте силы даром, ведь ту же самую энергию можно употребить на что-то полезное и творческое. Собаки могут править миром, а вы тратите энергию бесцельно. Эту привычку нужно бросить. Это единственный грех – первородный грех.

И собаки всегда чувствовали, что он совершенно прав. Логически он был прав: зачем лаять? Столько энергии теряется; собака устает. На следующее утро она снова начинает лаять – и к вечеру снова устает. Какой во всем этом смысл? Собаки понимали, что их лидер прав, но они также понимали, что они простые собаки, бедные собаки. Идеал был велик, и их лидер был настоящий пророк, потому что он практиковал то, что проповедовал. Он сам никогда не лаял. Он проявлял характер: он сам делал все то, чему учил других.

Очень скоро собаки устали от его постоянных проповедей. И однажды они решили – это было в день рождения лидера – они решили сделать ему подарок и хотя бы на один вечер удержаться от искушения полаять. Хотя бы на один вечер они почтят своего лидера и не будут лаять – чтобы сделать ему приятное. Ничто не сделает его счастливее. В этот вечер все собаки перестали лаять. Это было очень трудно, почти невозможно. Им было точно так же тяжело, как вам – перестать думать и начать медитировать! Это была настолько же трудная задача. Они перестали лаять… Они не были великими святыми; они были обычными, простыми собаками. Они сделали все, что могли. Это было очень, очень тяжело. Они закрывали глаза и стискивали зубы, чтобы ничего не видеть, ничего не слышать. Это была великая садхана. Лидер обошел весь город. Он был в недоумении: «Кому проповедовать? Кого учить? Что случилось?» – полная тишина.

И вдруг, когда наступила полночь, он разозлился, потому что в глубине души он никогда не ожидал, что собаки его послушаются. Он знал, что они никогда не послушаются, что собакам от природы свойственно лаять. Его требования были против природы, но собаки его послушали. Все его лидерство оказалось под угрозой. И вдруг он осознал, что из-за постоянного проповедования ему никогда не хотелось лаять. Он расходовал на свои проповеди столько сил, что они заменяли ему лай.

Но в тот вечер никто ни в чем не провинился. И псу-проповеднику все сильнее и сильнее хотелось лаять. Ведь, в конце концов, пес есть пес. И он забрел в самый темный переулок – и… залаял. Когда другие собаки услышали, что кто-то нарушил уговор, они возмутились: