Яркая иллюзия

ЯРКАЯ ИЛЛЮЗИЯ

ДИКСОН, с болью щурясь из-за ослепляющего света солнца, отражающегося от песка, глядел на странный мираж впереди. Он шатался от жажды, жары и усталости, и пустыня вокруг него вздымалась длинными неясными волнами. Несмотря на слабость, Диксон с тревогой пытался разглядеть непонятный объект, но из-за яркого света у него не получалось определить, что это такое.

Ничто из того, что он когда-либо видел или слышал, не могло создать подобный мираж. Впереди возвышался огромный овал желтого света, похожий на полупрозрачное золотое яйцо, наполовину зарытое в песок. И над ним, казалось, постоянно кружились крошечные мерцающие точки. Диксон никогда раньше не видел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало этот объект.

Пробираясь по песку к яркой иллюзии, он заметил вокруг нее темные пятнышки, которые вскоре оказались мертвецами, лежащими в гротескных позах. Диксон ничего не мог разобрать. Конечно, это был мираж, но он не рассеивался по мере приближения к нему. Пока в небе вырисовывался огромный таинственный полупрозрачный овал, тела было видно все лучше и лучше.

Диксон подумал, что ему, вероятно, снится сон, или он немного не в себе от жары и жажды. Пока он двигался по обжигающему песку под палящим солнцем, поток иллюзий временами настолько поглощал Диксона, что он слышал плеск воды и журчание фонтанов. Теперь он явно столкнулся с галлюцинацией, так как тела выглядели слишком реально.

Из-за того, что у него уже плохо работали мышцы, он споткнулся о первого мертвеца — высохшее на солнце тело старика в форме легиона и с кепкой, сползшей на лицо. Позже Диксон заметил араба в грязно-белой одежде, а чуть дальше свежий труп мальчика в шортах цвета хаки и солнцезащитном шлеме.

Он лениво гадал, что же с ними случилось, и почему тела находятся в столь разных стадиях разложения. Подняв опущенную голову, он уставился на огромную яйцевидную штуковину, выступающую из песка. Она напоминала гигантский пузырь золотистой воды, хотя пузыри обычно круглые и…

К Диксону запоздало вернулась предусмотрительность. Наверняка смерть всех этих людей как-то связана с яйцом, подумал он. Мне следует двигаться осторожнее, иначе… И тут на него начала действовать неизвестная сила. Он подошел слишком близко. Что-то неумолимо и медленно притягивало его к огромному пузырю.

Небо и песок закружились перед глазами. Тем временем, расстояние между Диксоном и яйцеобразным объектом все уменьшалось и уменьшалось… И каким-то образом его прижало к золотистому свету, почему-то обладающим осязаемой поверхностью, который очень странно мелькал, как будто был живым и жаждал с ним встречи.

Диксон чувствовал, что должен бояться, но почему-то совсем не ощущал страха. Золотой свет окутал его, словно собираясь поглотить с головы до ног. Диксон закрыл глаза и полностью расслабился, поддавшись невозмутимой силе.

ОКРУЖАЮЩЕЕ ЕГО золотистое сияние казалось кристально чистым, однако, неподвижно лежа в нем, он мог видеть не дальше, чем на несколько метров, и пустынный пейзаж перед глазами был нереален, как сон. Самое прекрасное ощущение покоя и умиротворения накатывало на Диксона медленными волнами, сменяющими друг друга, как рябь у берега, и все больше успокаивающими и расслабляющими. Жажда, голод и усталость исчезли в одно мгновение. Диксон не испытывал ни страха, ни тревоги. Он лежал, чувствуя, как волны, не прерываясь, текут через него, и глядел на ясный золотой свет без тени замешательства.

Сколько он пролежал в таком состоянии — неизвестно. В состоянии абсолютного покоя Диксон очень смутно понимал, что эти всепроникающие волны пронизывают каждый его атом, как будто пытаясь что-то найти, а также наполняя разум светом и умиротворением.

Пока он находился в тишине, похожей на транс, у него в голове подобно вспышкам молний сверкали воспоминания — абстрактные воспоминания о том, что он узнал в колледже и в дальнейшей жизни. Части художественных произведений, фрагменты научных исследований. С захватывающей скоростью решались математические задачи и тут же сменялись химическими формулами, плавающими в обрывках психологических знаний, полученных еще в школе. Диксон лежал, едва замечая эти воспоминания, проносящиеся через залитый светом разум.

А затем скорость наполнявших его волн начала меняться. Его сознание постепенно выходило из приятной комы, хотя тело все еще оставалось расслабленным. Теперь волны бились в разуме, вызывая боль. В голове мелькали крошечные обрывки незнакомых мыслей.

Диксон изо всех сил пытался схватить эти исчезающие обрывки, в надежде соединить их в единое целое и понять общий смысл. Со временем ему это удалось. Волны постепенно стали пробуждать разум Диксона. Они передавали ему знания, которые обретали смысл так же медленно, как волны захлестывали его напряженный мозг.